Сумасшедший декабрь
Шрифт:
– Нет, ты моя! Моя! – рычу ей в лицо. – И я буду говорить с ним за тебя! – Он тебе угрожает?! Объясни наконец, что происходит?!
– А я тебя просила об этом?! Не много ли на себя берешь, мальчик?! – последнее слово выплёвывает мне в лицо, указывая место, как щенку.
– Недостоин я тебя? Да?!
– Да! – выкрикивает, почти рыдая.
Красивая.
Красивая даже сейчас. В истерике, растрёпанная, злая. Вырывается, сбегает на несколько ступенек вниз, но я снова догоняю, хватаю за талию и прижимаю к себе, содрогаясь от ее близости. Размахивается, и мою щеку обжигает пощёчина.
–
– Да это разве жизнь?! Ты лицемерка, королева! Ты же лжешь и мне, и себе, и ему.
– Нет! Нет! – отрицательно мотает головой.
– Тогда ты шлюха, Кристина. Все, что между нами происходило, называется бл*дство! Так?!
– Значит так! Отпусти! Я просто хотела развеяться, разнообразить жизнь, порадовать себя, не более! Ты просто игрушка, если хочешь, инструмент мести мужу. Я удовлетворена и возвращаюсь к нему! – отталкивает меня и вновь бежит вниз. Спотыкается, но несется к своему Юре.
– Сука! – кричу ей вслед, а сам сажусь на лестницу и смотрю в стену. Не королева ты, Кристина. Ты, как и все, обыкновенная бл*дь. Я ошибся, обманулся…
Невыносимо больно.
Загибаюсь.
Глава 1
1 декабря
Максим
– Признать Демина Максима Игоревича виновным и назначить ему наказание в виде принудительных работ сроком на шесть месяцев. Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в городском суде в течение десяти суток со дня его провозглашения! – выдает судья, и мой адвокат расплывается в триумфальной улыбке. Еще бы, сегодня он станет богаче, отец не поскупился.
А в моей голове по-прежнему абсолютно пусто. Там, сука, вакуум. Мне плевать на происходящее. Нет, на зону я не хочу, да и Игорь Данилыч, он же мой отец, не позволит, чтобы его сын настолько подпортил его репутацию. Сын зэк ему не нужен. Ему в принципе не нужен сын. Он, то есть я, доставляет ему только проблемы. И если в детстве я делал это неосознанно, то сейчас испытываю его терпение намеренно.
Адвокат жмет мне руку, поздравляет, и мы медленно движемся на выход. В холле нас перехватывает Гоша, верная шестерка моего отца, и уводит к черному входу.
– Там журналистов полно, – поясняет он.
– Так в чем проблема? Я готов дать интервью, – стебусь.
– Макс! – цокает Гоша, устало качая головой. – Игорь Данилыч очень зол.
– Прям ссусь от страха, – иронично комментирую я. Это они все покрываются липким потом при встрече с моим папочкой, а мне плевать.
Натягиваю капюшон, выходя на улицу, где меня тут же принимает охрана и экстренно эвакуирует во внедорожник.
Мне двадцать четыре года, и я единственный сын депутата законодательного собрания Игоря Демина. Чиновника, который строит свою карьеру на идеальной репутации, но это только внешне, для народа, который все хавает. А внутри у этого слуги народа все прогнило под толстым слоем бабок, которые он и пиз*ит у этого же народа, голосующего за него на выборах. А я зажравшийся мажор, на которого оформлено почти все состояния отца. И мой папочка за него настолько
Зачем?
Отец понимает, что я зажрался и деградировал. Только вот я полная копия своего предка. Что посадил, то и выросло. Такая же мразь, как и он, приятно познакомиться. Но на все есть причины. Если кто-то свыше не позаботился о карме Демина-старшего, то этим займусь я.
Думаете, возомнил себя богом?
Нет, на вершителя судеб не претендую, я, скорее всего, исчадье ада. А попросту «ублюдок», как когда-то окрестил меня папочка.
– Телефон! – требую у Гоши, он протягивает мне документы и айфон. Включаю телефон, на который тут же сыплются десятки уведомлений. – Сигарету дайте.
– Ты же знаешь, я не курю, – отзывается Гоша. А меня выворачивает от нехватки никотина, и есть хочется, но больше всего хочется в душ и выспаться в чистой постели. Мне кажется, я провонял изолятором.
– Тогда тормозните возле магазина.
Водитель паркуется возле небольшого супермаркета, выхожу в одной толстовке. Холодно, мокрый снег сразу тает, образовывая на дорогах грязевую кашу. Но я дышу полной грудью, пряча руки в карманах толстовки. Забегаю в магазин, покупаю на кассе пачку сигарет и зажигалку.
Выхожу, останавливаюсь на крыльце, прикуриваю и глубоко затягиваюсь, наполняя лёгкие дымом. Голова немного кружится от большой дозы никотина. Не спешу, действуя на нервы Гоше, который демонстративно посматривает на часы, вздыхает. Ухмыляюсь. Пес на то и пес, чтобы ждать по команде. Я не спешу. Дома меня ждет еще один суд. Нет, я уже большой мальчик, могу забить на все и всех и уехать куда-нибудь в Европу. Но мне азартно рядом с папочкой. Кто еще будет портить ему нервы и здоровье, кроме меня?
Из магазина выходит девочка лет пяти. Розовый комбинезон нараспашку, шапка в руках. Отхожу на несколько метров, чтобы не дымить на ребенка. Малышка всхлипывает и растерянно оглядывается, трогательно опускает уголки дрожащих губ вниз и начинает рыдать. Мимо проходят люди, совершенно не обращая на нее внимания. Холодно, она раздетая и вся в слезах, которые размазывает по лицу ладошками. Выкидываю окурок в урну, подхожу к ребенку, сажусь на корточки и заглядываю в глаза. Маленькая, трогательная, нос курносый, волосы длинные, заплетенные в косы, губешки распухли. На сестрёнку мою похожа. Или мне уже кажется, что все дети напоминают Варю. Время постепенно стирает ее образ из моей головы.
– Чего ревешь? – начинаю застёгивать ее комбез.
– Где моя мама? – с претензией спрашивает она, словно я спрятал ее мать.
– Ты потерялась, что ли?
– Нет, – всхлипывает. – Где моя мама?! – требует, вызывая мою усмешку.
– Ну пошли ее искать? – тяну за руку, но девочка отрицательно качает головой и прячет руки за спину.
– Мама сказала: нельзя ходить с дядями, – строго сообщает мне и деловито убирает волосы с лица.
– Это правильно. А зовут-то тебя как? – Вновь отрицательно качает головой. – Тоже мама не разрешает говорить? – Кивает. – Ну тогда будешь Дюймовочкой. Надень шапку, а то простынешь.