Сумасшедший отпуск
Шрифт:
– Куда теперь? Домой?
Он недоуменно покосился на меня и указал на что-то впереди.
– Нет. Туда. Что нам эти люди?
Надежды не оправдались.
Прислушиваясь к доносящемуся с озера шуму, я поплелась за ним.
Печально знакомый домик и прилегающий к нему огромный кусок берега были отгорожены яркой желто-черной полосатой лентой. У грузовика, припаркованного на берегу, толпилось несколько людей, одетых в странные серые костюмы, а на серебристой ряби озера бок о бок качались две моторные лодки. Вначале мне показалось, что они пустые, но, приглядевшись, я заметила точки, плывущие
Интересно, кто это?
Едва мы подошли к домику, как от группы мужчин отделились двое и уверенно направились к нам.
– Просьба остановиться. Ведутся работы по исследованию озера.
– Вам опасно находиться здесь. Пожалуйста, уходите.
Непохожие друг на друга внешне, они излучали уверенность, которой хотелось подчиниться. И все же я не сдержалась:
– А что за исследования? Насчет летающей пирамиды?
– Это секретная информация! – тут же напыжился один, низенький, с лицом рьяного ботаника, главным украшением которого были огромные, в тяжелой черной оправе очки.
– Да бросьте! Вы, наверное, коллеги Петра? Эти… как его… уфологи! Да? Тогда расслабьтесь! Проводите нас к нему, да и все дела!
Мужчины переглянулись. От группы, стоящей в отдалении, отделился еще один и уверенно зашагал к нам.
– Это секретная информация! – вновь с нажимом повторил очкарик.
– Попрошу покинуть озеро! – хриплым басом поддержал его второй, предпенсионного возраста седой толстяк.
– Да говорю ж, мы – свои! – Ища поддержки, я дернула за рукав Гришку, все это время изображавшего статую.
– Проблемы?
Я покосилась на подходящего к нам мужчину. Молодой. Лет тридцати, не больше. И чересчур серьезный. С таким не хотелось спорить.
– Мы Петра ищем, – вдруг заговорил Гриша. – Знаете его?
Подошедший окинул нас цепким взглядом.
– Петра Михайловича, к сожалению, сейчас здесь нет. Если он вам нужен, проследуйте на базу.
– А здесь подождать? – подключилась я. – Мы вам мешать не будем. Покупаемся, позагораем…
– Боюсь, вам придется искать другое место для отдыха. На озере ведутся важные правительственные исследования, исключающие присутствие посторонних.
Сказал, как отрезал.
– Но…
– Мы уходим, – перебил меня Гришка и потянул за собой.
Мы почти добрались до леса, а я все еще чувствовала на себе их взгляды и, лишь когда деревья скрыли нас, заговорила:
– Гриш, ты не должен был вот так уходить! Может быть, еще чуть-чуть – и они согласились бы с нашим присутствием.
– Нет. Они бы не согласились, – возразил он таким тоном, что мне тут же расхотелось спорить. – Проводить тебя домой?
Я взглянула в темно-синее небо с серыми заплатками туч, клочками просвечивающееся сквозь кроны деревьев.
– Проводи. – Взглянув в его ничего не выражающее лицо, я отчего-то принялась утешать: – Да ладно, Гриш. Завтра пойдем. Может быть, их на озере уже не будет?
– Может быть, – меланхолично повторил он, продолжая шагать.
– Гриша! – Я остановилась. Не люблю, когда меня игнорируют! – Ну не я же виновата, что сегодня все так получилось! Сегодня вообще день ужасный! С самого утра. Из-за тебя, между прочим!
– Я тебя и не виню. – Он обернулся ко мне. Я догнала
Я усмехнулась. Невероятный тип!
– Если верить твоей теории: то, что мы пошли на озеро… Нет, раньше! То, что мы приехали в Боровлянку, – заранее продуманный жизнью ход, который и привел нас с Галкой к столь неожиданным переменам?
– Что ты подразумеваешь под словом «перемены»? – Гришка бросил на меня заинтересованный взгляд.
– О-о-о… – многозначительно выдохнула я, перепрыгнув через притаившийся на дороге корень. – Ты же еще не в курсе! Самая главная «перемена в жизни» – предстоящая свадьба моей сестры с нашим крутым уфологом. Хотя я очень надеюсь, что это всего лишь шутка.
– Свадьба? – недоуменно хмурясь, переспросил он.
– А я о чем? Я, конечно, все могу понять – и симпатию и одиночество, – но зачем выходить замуж? Тем более за человека, которого знаешь всего три дня! Если уж так не терпится, можно некоторое время просто быть любовниками.
– Любовниками?
Я покосилась на парня, излучавшего неподдельный интерес, и смутилась.
– Ну или просто встречаться. Зато это поможет лучше узнать друг друга. А так, как она, – не понимаю! Зачем совать голову в очередную петлю? Чтобы еще раз пережить разочарование?
– Ты не доверяешь ему или ей?
– Не знаю! – От его расспросов вдруг сделалось тревожно. И впервые за весь день душу тронула привычная тоска. Я принялась разглядывать усыпанную листьями тропинку. Как объяснить ему мой страх? Как вновь пережить предательство любимых людей, однажды ушедших? Как смириться с потерей, которую не лечит время? Как привыкнуть к кошмарам, напоминающим тебе об этом из ночи в ночь?
Затем страх перерос в ужас, какой мне уже довелось испытать пару дней назад, когда я сидела на полу в Охотничьем домике, задыхаясь от льющегося в окно призрачного синюшного свечения. Подавив желание провалиться под землю, закопаться в прошлогодние листья или попросту исчезнуть, я прижалась к тоже остановившемуся парню и огляделась.
Лес как лес. Разлапистые высоченные ели, гладкие стволы серебристых осин, белые мачты берез, местами сухие ветки валежника, опутанные причудливым узором прошлогодних дырявых ковров паутин… Ничего, что могло бы объяснить этот страх, но тут мое внимание привлек Гришка. Резко отстранившись от меня, он выдернул из-за пояса странную золотистую трубку и, уверенно сжимая, начал внимательно оглядываться по сторонам.
– Сядь возле той березы и не шевелись.
Я вздрогнула от его голоса, внезапно ставшего чужим и низким, и, повинуясь приказу, бросилась под белоснежный ствол. Ощущение опасности выросло в тысячи раз, оглушая и ослепляя, но все же я заметила три странные фигуры. Поблескивая серебристыми вкраплениями на темно-бурых, гладких телах, они, словно огромные обезьяны, ловко даже не спустились – сбежали – по стволам деревьев и, встав на непропорционально короткие ноги, направились к нам. И чем ближе они подходили, тем больше ужас жег мое сознание.