Сумасшедший уик-энд

Крузи Дженнифер

— В этом платье абсолютно все видно.

— А вы что, моя мама? — съязвила Виктория.

— Нет, — сказал Гарри. — Я человек, которому нужно спрятать под вашим платьем подслушивающую аппаратуру. У вас найдется что-нибудь менее облегающее?

Виктория распахнула дверцу встроенного шкафа.

— Прошу вас, не стесняйтесь.

Гарри шагнул к шкафу. Он перебирал одну за другой вешалки, и от нарядов Виктории к нему струился аромат ее духов. Похоже, что на этот уик-энд в отеле она привезла с собой больше одежды, чем вместил бы шкаф

у него дома. Ну и женщина! Слава Богу, что ему не делить с ней один шкаф. Он отмахнулся от нелепой мысли.

— Вот, — наконец буркнул он, вытащив плотный пиджак и юбку.

Виктория посмотрела на него как на ненормального.

— Гарри, это же деловой костюм. А сейчас половина восьмого вечера. Я не могу надеть к ужину костюм из твида. Бонд решит, что у меня не все в порядке с головой.

— Масса людей надевает к ужину костюмы из твида, — заявил Гарри.

— Верно, и эти люди все как один — мужчины.

— Ничего подобного, — начал было Гарри, но Виктория просто опустила ладонь на его руку и отодвинула его в сторону, чтобы самой заняться выбором наряда. Гарри взглянул на то место на рукаве, где только что была ее ладонь — проверить, не осталось ли следа. Ему вдруг показалось, что там появилась дырка от ожога.

— Как вам это? — Она вытащила черное платье. Гарри пощупал материю.

— А у вас нет ничего потверже?

— Нет, — ответила Виктория. — Я против всего твердого. — Она усмехнулась. — Во всяком случае, когда дело касается тканей.

Гарри вручил ей вешалку с платьем.

— Надевайте. И перестаньте говорить непристойности.

— Нет, у вас определенно много общего с моей мамой, — парировала Виктория, но платье взяла и отправилась обратно в ванную.

Дверь за ней закрылась, и Гарри в который раз повторил про себя, что она совершенно несносна. А потом против собственной воли расплылся в ухмылке.

Вскоре она снова появилась перед ним в платье немного более свободном, чем предыдущее. Но зато в этом значительно глубже был вырез — не только спереди, но и сзади — так что взгляду открывалось еше больше обнаженной Виктории.

— Даже не знаю, — протянул Гарри, стараясь смотреть куда угодно, только не на открытые участки тела.

— Гарри, делайте же свое дело! Мы только теряем время.

Гарри, нахмурившись, разглядывал ее платье. Каким образом, черт бы его побрал, можно спрятать все под таким нарядом?

Виктория потеряла терпение.

— Ну что еще?

— Я как-то привык приклеивать все это мужчинам под рубашки, — сказал он — Попробовать, что ли, приклеить ниже?

У Виктории поползли вверх брови.

— Приклеить? Гарри ухмыльнулся.

— Чего вы испугались? Кусочка липкой ленты? У вас же не растут на груди волосы, так что не о чем беспокоиться.

— Волосы на груди?

— Очень больно, знаете ли, отдирать липкую лен — гу вместе с волосами.

Виктория, скрестив на груди руки, прожигала его взглядом, пока он не сдался.

— Мы прикрепим, микрофон

м-м… к ребрам, — буркнул он. — С этим вы сами справитесь. А передатчик где-нибудь сбоку. Не так уж в общем-то и сложно.

— Ладно, — кивнула Виктория. — Что мне делать?

— Расстегните платье, — бросил Гарри.

— Но, Гарри! — воскликнула Виктория. — Какая наглость!

Бог его знает, как это вас никто не убил за столько лет, — прорычал в ответ Гарри. — Расстегните, я говорю!

— Ваши методы нельзя назвать совершенными, — сообщила Виктория, но все же повернулась к нему спиной и расстегнула «молнию».

Гарри следил, как разъезжается застежка, открывая все больше и больше матовой кожи и черных кружев.

— Достаточно, — хрипло бросил он. И взял со стола микрофон. — Вот Микрофон прилепите под… ребрами справа, не слишком близко к сердцу. — Он протянул ей из-за спины микрофон.

Виктория повернулась.

— Гарри, это просто глупо. Мы же взрослые люди, мы связаны одним делом Будь я на пляже в купальнике, вы бы еще больше увидели.

Она сделала один мимолетный жест плечами — и платье опустилось до талии. Виктория стояла перед ним в черных кружевах, изящная, теплая, а Гарри сцепил зубы, мечтая только об одном. Не рухнуть к ее ногам с сердечным приступом.

— Прикрепите где считаете нужным, — сказала Виктория, и он усилием воли заставил свои мысли вернуться к насущным профессиональным проблемам.

— Никогда не раздевайтесь перед мужчинами, Вик, — сказал он, чтобы хоть как-то скрыть смущение. — Это опасный номер.

— Вик?

Гарри отвел глаза

— От Алека перенял. Вам это имя больше идет. Виктория — это очень женственно. — Как и она сама. Она стояла перед ним полуодетая… истинное воплощение женственности.

Виктория одарила его гневным взглядом.

— Огромное спасибо!

С совершенно излишним рвением он дернул за край липкой ленты и прижал микрофон к кружеву под правой грудью Виктории, стараясь не задерживаться пальцами на ее коже дольше, чем того требовала необходимость. И все равно провозился очень долго. Потом прилепил проводок и, наконец, над правым бедром закрепил передатчик. Он прижимал ленту к согретому ее теплом кружеву и в душе безостановочно ругался.

— Готово, — буркнул он наконец. — Можете надеть платье.

Она как-то неестественно притихла, и Гарри стало стыдно.

— М-м… Прошу прощения, — сказал он. — И не волнуйтесь насчет ужина. Я буду следить из кухни за каждым словом. Я буду рядом.

— Очень хорошо, — отозвалась она. — А теперь мне нужно заняться макияжем. Думаю, вам лучше уйти.

— Макияжем? — удивленно переспросил он. — Вы великолепно выглядите. Вам не нужен никакой макияж.

— Уходите, — повторила Виктория. — Увидимся внизу.

— Не получится, — возразил Гарри. — Я уже буду на кухне. — Но все же ушел. Вместе с облегчением к нему пришло странное чувство одиночества и раздражения одновременно.