Сумеречный клинок
Шрифт:
Я спросил. — Думуз был само спокойствие. — Если сегодня засветло вы окажетесь в границах княжества Чиан, будет ли это означать, что сделка состоялась?
— Чиан огромное княжество… — осторожно заметил Виктор, начинавший верить, что все еще может пойти на лад.
Савой, — предложил Думуз. — Вас устроит город Савой, моя госпожа?
— Как считаете, Виктор, — надменным голосом прирожденной аристократки спросила Тина, оборачиваясь к ди Крею. — Нас устроит Савой?
— Савой находится почти на самой границе
— Да, меня устраивает ваше предложение.
Тогда идите, и да не оставит вас удача! — сказал Думуз и указал призрачной рукой куда-то вбок.
Виктор непроизвольно проводил это движение взглядом и с удивлением обнаружил, что в саженях двадцати от них прозрачная преграда исчезла вместе с ярившейся за ней снежной бурей. В этом месте открылась странная картина, словно бы вырванная из какого-то другого пейзажа и перенесенная сюда на Холодное плато силой неведомых чар. Впрочем, все так и обстояло, ведь если рафаим — духи гор, то и чары их, вероятно, не чета ведовству обычных колдунов.
Сухая каменистая почва высокогорного плато, усеянная мелкими осколками камня и редкими пучками пожелтевшей травы, незаметно переходила в мощенную истертыми и кое-где даже потрескавшимися гранитными плитами дорогу, еще дальше — саженях в пятнадцати впереди — переходившую в отчетливо взгорбившийся мост. То есть мост был виден только до трети подъема, дальше клубился туман.
Вам туда.
— А что там, за туманом? — спросила неожиданно дрогнувшим голосом Тина.
Савой… Империя… Судьба, — непонятно ответил Думуз.
«Савой, империя, судьба, — повторил за ним Виктор. — И что, ради бога, все это должно означать?»
Туман пах железом, и эта странность Тине решительно не понравилась. Ей вообще все это сильно не нравилось: странный хмель, поселившийся было в ее крови несколько дней назад, вдруг исчез, и она ощутила себя такой одинокой, какой не была, кажется, даже в самые худшие годы в приюте для девочек. Неведомое будущее разверзлось перед ней наподобие пропасти, и ужас, летящий на крыльях ночи, из метафоры неожиданно превратился в единственного настоящего друга. Такого, что не бросит и не подведет, не обманет, но и спуску не даст. Нерадостное открытие, чего уж там, но есть лишь то, что есть. Иного не дано.
«Птица Аюн… — думала она едва ли не со злобой. — Княгиня… Ваша светлость! Держи карман шире, девушка! Хорошие концы бывают только у сказок и крепких красавцев-кинжальщиков в Ханке!»
Она решительно вошла в густую туманную муть, клацнули о мостовой камень железные подковки сапог, глухо ударили копыта лошади. Туман окружил Тину со всех сторон, плотный, серовато-белый, пахнущий железом и кладбищем. Окружил, обнял, украл краски и звуки, лишив и те, и другие жизненной силы, спутал направления, замутил взгляд…
«Господи всеблагой! Еще один обман?»
Она нерешительно шла вперед, ничего не разбирая вокруг, лишь ощущая под ногами крутой подъем, и хотела уже остановиться, чтобы окликнуть спутников, разобраться, понять, но испуганная лошадь толкнулась ей в спину. И Тина непроизвольно сделала еще несколько
«Ну, ничего себе!»Она оглянулась в растерянности, но позади все так и обстояло, как должно было быть, если смотреть прямо перед собой — сплошная стена тумана, за которой не видно ни гор, ни противоположного конца моста. Туман, против которого оказались бессильны даже теплые солнечные лучи, заполнял русло неизвестно откуда взявшейся вдруг реки. И это было все, что можно сказать о том месте, откуда пришла Тина и откуда выходил сейчас на свет Ремт Сюртук, ведущий в поводу «виновато понурившуюся» — так это выглядело — вьючную лошадь. Но стоило отвести взгляд в сторону, как глазам открывалась совсем другая картина… Просторное голубое небо, отдающее глубокой синевой приближающегося вечера, пологие холмы, поросшие лесом, кое-где лиственным, раскрашенным в цвета осени, а кое-где хвойным, темным — кедровым, более светлым — сосновым… Желтоватые прогалины, убранные поля, фермы, изгиб реки…
Трудно сказать, чего ожидала Тина, входя в туман «на той стороне», но чудо всегда чудо, ожидаешь его или нет. И да, похоже, на этот раз ее не обманули: река, над которой был переброшен мост, плавной дугой спускалась в просторную долину, чтобы слиться там с другой, гораздо более полноводной и, судя по большому количеству барок, галер и лодок, вполне судоходной рекой. Именно эту картину и увидела Тина, вывалившись из тумана. Долина, могучая река и прекрасный город, расположившийся на ближнем ее берегу. Бурые высокие стены, мощные башни, шпили и купола храмов и дворцов и неровные, изломанные пространства черепичных крыш.
— Савой! — сказал за ее спиной мастер Сюртук, и Тина сообразила наконец, что снова смотрит на долину, город и реку.
Когда и как она повернулась, девушка не помнила, но это и не важно. Важным вдруг оказалось совсем другое. Они вновь победили время и пространство, обманув, похоже, и саму Хозяйку Посмертия. Холодное плато осталось позади, как и весь хребет Дракона. Даже Фронтир находился далеко к югу от того места, где Тина и ее спутники вышли из колдовского тумана, навороженного самими духами гор. Залитый теплыми золотистыми лучами предзакатного солнца, перед ней лежал Савой — самый северный из городов княжества Чеан и самый изысканный, как утверждала молва. Фрай нес свои светлые воды мимо могучих стен древней крепости, по поверхности реки сновали десятки лодок и разномастных галер. Любой из этих кораблей, даже самая медлительная, толстобрюхая барка с легкостью доставит ее в Порт-Фрай. Сколько дней пути до океана, сказал Виктор? Пять? Пусть будет десять! И еще десять до Ландскруны, и это значит, что они прибудут в столицу не просто вовремя, а загодя!
«Чудны дела твои, Господи!»Тина не отдавала себе отчета в том, как быстро меняется ее настроение. Всего минуту назад она пребывала в отчаянии, готовая побрататься даже с ночным ужасом, а сейчас она была уже исполнена совсем других чувств. Она была счастлива, сердце ее билось ровно и сильно, а перед глазами растекалось золотое марево — предвестье удачи!
— Ну, что, подруга, баранина с пивом и в койку, или отправимся на поиски приключений?