Сумеречный Обелиск

Осадчук Алексей Витальевич

Над стенами возвышались по бокам две деревянные вышки для лучников и часовых, но там никого не было. Это маленькое селище-крепость словно вымерло. Под стенами кое-где валялись скелеты ноктов, явно умерших от стрел и прочих метательных снарядов. Только самих снарядов не было видно – кто-то явно собрал их после боя. Это обнадеживало. Значит, должен был кто-то выжить!

Я невольно залюбовался этим грозным строением. На стенах и воротах были видны следы кровавого и беспощадного боя. Темные пятна, впитавшиеся в древесину и засохшие на камнях,

говорили о том, что защитники достойно встретили врага и пролили немало вражеской крови.

А спустя несколько секунд, я услышал рычание внизу, у подножия скалы. Хм… Эти звуки я уже вряд ли спутаю с какими-то другими…

Осторожно делаю шаг к краю скального карниза. Так и есть – нокты. Пять голов. Идут медленно. Я бы сказал – плетутся. Порыкивая друг на друга. Лапы устало висят. Все пятеро ранены.

Опа! А вот и защитники зашевелились! На каждой вышке по одному и на стене двое. Кальты. Только какие-то они мелкие и странные. Доспех им явно великоват…

Вот, я дурак! Это же детвора! Мальчишки!

Судя по радостному рычанию, нокты их тоже заметили. Изо всех сил припустили в сторону селища.

Со стен полетели первые стрелы. Рано…

А где все взрослые? Почему дети защищают стену?

Ладно. Нет времени размышлять. Держитесь, ребятки… Сейчас мы вам поможем.

Гаврюша по команде взмыл ввысь под облака, а затем с громким криком ринулся вниз.

– Железяка на выход! – крикнул я, выпуская скорпиона…

***

– Как давно это произошло? – спросил я.

– Две седмицы, а может быть, больше – мы дней не считали, - ответил молодой кальт по имени Унай.

– И больше никого не было?

После того как мой скорпион потрепал пятерку исхудавших ноктов, а Гаврюша с легкостью добил их - прошло около двух часов. Мне повезло. Энергия тварей была практически на нуле, а бар жизни каждого отсвечивал двадцатью процентами. Это был решающий аргумент в нашу пользу…

Дети приняли меня в селище, сперва настороженно. Потом, каким-то необъяснимым способом они признали во мне члена клана Рыжих Сов и недоверие, и настороженность жителей селища растаяли.

Сидя на широких мостках стены, я разговариваю с молодыми защитниками.

– Нет, больше никого не было, – покачал головой Унай в ответ на мой вопрос.

Я смотрел сейчас на мальчишек и диву давался, что им пришлось пережить…

Больше двух недель назад, селище Морских Тигров, небольшого кальтского клана, подверглось внезапной атаке крупной стаи ноктов. Все взрослые кальты погибли в сражении. В живых осталось несколько ребят. Четверо мальчишек и две девчонки. Хотя, наблюдая сейчас за Унаем и крепышом Тормом, я бы уже вряд ли назвал их мальчиками…

После гибели всех взрослых кальтов, на их плечи легла ответственность за селище…

– А кто сбросил камень на голову тому нокту, чьи кости лежат возле лодок? – спросил я.

Торм и Унай удивленно переглянулись.

– Это я бросал камень, -

ответил крепыш Торм.

– Второго тоже ты добил? Хотя, если быть точным, первого. Ведь так?

– Да, - кивнул парень и зачем-то добавил:

– Тем же камнем…

– Тем же камнем?

– Ну, я его долго выбирал, – произнес Торм медленно. – Он самый твердый и острый.

– Ясно, – ухмыльнулся я.

Крупный мальчик. Крим или тот же Орман наверняка были такими же в детстве.

Торм для его десяти лет был настоящим гигантом – крупные ладони, широкие плечи, большой размер ноги, почти моего роста. Но не это главное… Было у парнишки во взгляде что-то странное и жесткое. Хотя, о чем это я? На глазах у мальчика погибли все его близкие. Какой еще у него должен быть взгляд?

В общем, молодые Морские Тигры произвели на меня приятное впечатление! Особенно Унай. Самый старший из них, ныне лидер Морских Тигров. Анализируя ситуацию, в которую попал этот тринадцатилетний паренек, я невольно сравнивал себя с ним. А смог бы я, оказавшись на его месте, повести себя так же правильно?

На его глазах погибли родители, знакомые, друзья, по селищу рыскали голодные нокты, а рядом были только такие же испуганные мальчишки, как и он сам. Но это не помешало ему взять себя в руки и не дать умереть оставшимся в живых…

– А как ты узнал? – задал мне вопрос Торм.

– Что узнал?

– Ну, что кто-то из нас, сбросил камень нокту на голову, – спросил заинтересованно Унай.

– По следам Торма.

– По следам?

– Да. По правде, я разглядел всего лишь три следа. Два возле борта старой лодки и один, еле заметный, в скальном проходе. Я сперва подумал, что это следы некрупного мужчины, никак не мог представить себе такого большого мальчика… – я, улыбнувшись, кивнул на приосанившегося Торма.

Унай понимающе улыбнулся в ответ.

– Но ведь прошло уже много дней. Как же ты смог разглядеть их? – не унимался Торм.

– Наблюдательность, только и всего. Твои следы были самые глубокие из-за тяжести, которую ты нес, – в данном случае камень. Кстати, только чем-то очень тяжелым и желательно с высокого места можно было так размозжить башку тому нокту на берегу. Скальные выступы над этим местом, я думаю, разглядел бы любой наблюдательный кальт.

– Но ведь после стольких дней следы могли исчезнуть из-за ветра или дождя, – справедливо заметил Унай.

– Правильно. Так и произошло. Поэтому я и нашел только три отпечатка его ног. Два следа на берегу нормально сохранились, потому что были оставлены рядом с бортом перевернутой лодки. Ну а в проходе намного проще – Торм, видимо, нечаянно наступил в кровь нокта и оставил характерный след на россыпи мелкой гальки неподалеку от трупа. Вот и вся наука.

Поток вопросов на мгновение прекратился. Унай сидел, беззвучно шевеля губами, видимо силясь запомнить все сказанное мной, а Торм просто разглядывал свои ноги, словно увидел впервые.