Сумеречный Стрелок 2

Карелин Сергей Витальевич

Ко мне тут же подбежала заплаканная Катя и помогла сесть на поваленное бревно неподалёку.

— Борис Астафьев, подойдите сюда, — строго сказал остроносый. Его лицо было бескровным, будто высеченным из камня. Глаза излучали силу и равнодушие.

— Это абсурд! Бред! — Боря, шокированный таким исходом, медленно направился в сторону кафедры.

Пока он шёл, тот, что с проплешиной на голове, достал из наплечной сумки какой-то странный полый артефакт, металлическая поверхность которого была испещрена рунами как снаружи, так и внутри. Закрепил

его в пазах кафедры и положил сверху свою руку. Короб заискрился.

— По результатам смертельного поединка и особым условиям дуэли Борис Астафьев изгоняется из рода, — продолжил остроносый Хранитель, который расположился сбоку от лысоватого.

— Я не согласен с решением! — резко ответил Борис. Он густо покраснел и обвёл всех бешеным взглядом. — Вы понимаете, что сейчас произошла трагедия?! Погиб мой отец! Это дела семьи!

— Нет у вас больше семьи, — ответил лысоватый Хранитель.

— И я не могу никак обжаловать решение? — взгляд Бориса блуждал от одного Хранителя к другому.

— Если вы немедленно не подойдете сюда, мне придётся применить силу, — заскрежетал в ответ Хранитель с проплешиной на голове, и его глаза зловеще сверкнули.

Борис тут же пришел в себя, по его лицу разлилась бледность. Слегка пошатываясь, он приблизился к кафедре.

— Закатайте рукав на руке с меткой и засуньте её в выжигатель, — приказал ему остроносый Хранитель.

— Это обязательно? — Борис всё ещё не понимал серьёзности ситуации, или жене хотел в неё верить.

— Да, — сухо ответил Хранитель, смерив его уничтожающим взглядом.

Боря тяжко вздохнул, затем закатал по локоть рукав рубашки. Я тут же заметил четыре темные полосы-метки. Как только братец поместил в отверстие короба руку, мелькнула вспышка, и он сморщился от боли.

Затем братец вытащил руку и осмотрел её.

— А это что ещё за ерунда? — он показал запястье Хранителям, и я смог разглядеть, как контуры четырёх прямоугольных меток теперь были очерчены красным цветом.

— Ещё одна претензия выскочит из ваших уст, и вам будет назначено дополнительное наказание, — резко ответил лысоватый Хранитель.

— Эта метка говорит о том, что вам запрещено использовать магическую энергию против представителей других родов, — «вежливо» ответил остроносый Хранитель. Затем он похлопал ладонью справа от короба по свободному пространству. — Это ещё не всё. Кладите сюда правую руку.

Никогда не видел Бориса таким растерянным и поникшим. Он положил руку на деревянную поверхность, и Хранитель стянул с его пальца родовой перстень.

— Вы лишаетесь предмета, который обозначал вашу принадлежность к роду и давал определенные привилегии в светском обществе, — продолжил остроносый. — Теперь вы не имеете права находиться на территории поместья Астафьевых, потому что не являетесь частью рода. Также вас не имеет права взять под свою защиту ни один другой род. Вам дается полчаса на то, чтобы вы собрали свои личные вещи и покинули поместье. Я буду ждать вас у ворот. Если вы опоздаете хоть на секунду,

вас ждет дополнительный штраф.

Борис хотел было что-то сказать, но осекся, посмотрел в нашу с Катей сторону злобным взглядом и быстрым шагом направился в сторону дома. Хранители убрали кафедру, Ассистент и лысоватый Хранитель исчезли вместе с ней в сияющем зеркале портала. Мы же с Катей медленно пошли в сторону местного лазарета, который был расположен в отдельном здании на восточной стороне поместья.

Нас встретила Софья, которая вся извелась, ожидая окончания дуэли. На подобным мероприятии разрешалось присутствовать только ближайшим родственникам, так что ее никто не пустил.

— Ну слава Единому, что всё обошлось, — воскликнула она. — А то я увидела Борю и подумала…

— Знаешь, кто был моим противником? — я печально усмехнулся. — Дядя, который в розыске.

— Вот злыдни! — удивилась Софья, на секунду задумавшись. — Очень изобретательно. Тогда просто чудо, что ты выжил.

Наконец, мы добрели до лавочки напротив лечебного здания, и я аккуратно присел, откинувшись на спинку.

— Сейчас я позову лекаря, — засуетилась сестрёнка и побежала к лазарету. — Скоро приду.

— Да не надо, Кать, мне уже лучше, — махнул я ей, но сестра была уже возле белого здания неподалёку.

— А ну-ка, дай посмотрю, — аккуратно расстегнула мою рубаху Софья. — Ого, а когда ты успел прижечь раны?

— Не поверишь, — улыбнулся я обескровленными губами, — твоя новая подружка помогла. Ей спасибо.

«Одним спасибо не отделаешься, — хихикнула эта язва, появляясь у меня на плече. — Приветик, Софья. Вот видишь, без меня беспомощен как муравей».

— А вот тут перегибаешь, — сделал я паучихе замечание.

«Хорошо, не муравей. Как… хомячок», — заскрежетала Лея. Вот же смех у нее… не самый приятный.

— Я уже подумываю тебя на диету посадить, — буркнул я в ответ, — за твой острый язык.

«Ну вот, даже пошутить нельзя, — с досадой пробурчала Лея. — И вообще, нет у нас языков… Ой, я в норку».

Только она исчезла, как ко мне подбежали два лекаря с Катей.

— Так, покажите все ваши раны, — ответил пожилой лекарь в очках. — Судя по следам на одежде — четыре прокола.

— Да, лекарь. Четыре раны, — ответил я, снимая рубаху и слегка разрывая и так порванные льняные штаны на месте дырки от шпаги. — Но всё уже нормально. Крови только потерял немного.

— Так, секунду, — ответил лекарь обращаясь к юноше, который явно являлся его учеником: — Проверь графа.

Видно было, что парень волновался. Он поднёс дрожащие ладони к моей голове, не касаясь её. Я тут же почувствовал как невидимые нити пробираются в мозг.

— Крови потеряно прилично. Я сужу по скорости регенерации, которая уже обновила и восстановила половину утраченного объёма. И ещё момент — раны закрыты, но внутренние повреждения не залечены.

— Что ты мелешь? — пробурчал пожилой лекарь, нервно надвинув очки на нос. — Отойди, я сам посмотрю.