Сумеречный вор
Шрифт:
Чегоооо?
И лишь тут Харуюки заметил наконец, что вся комната, где он находился, была не в голубых, а в розовых тонах. Пол с нескользким покрытием, гладкие стены, потолок, стол – все это было тускло-розовым.
…Но, но этого же, этого не может быть!!!
Харуюки выпучил глаза, пока его сердце вопило.
Я же точно вошел в дверь, где был знак «для мальчиков». Это была не табличка, а знак прямо на стене, так что поменять их в шутку никто не мог. Может, его просто закрасили, нанесли новую метку поверх старой? Да нет,
Пока Харуюки на полной скорости крутил в голове всяческие мысли, до Тиюри, похоже, наконец дошло, в каком она и Харуюки находятся положении.
Она опустила взгляд на собственное тело, и ее глаза стали очень круглыми, а лицо залилось краской до кончиков ушей. Закрывшись руками, насколько могла, она подняла голову, сделала глубокий вдох…
Вот-вот должен был последовать невероятный по громкости вопль и взрыв ярости, однако прямо перед ним –
Снаружи раздались голоса болтающих учениц. И они приближались.
До Харуюки внезапно – но слишком поздно – дошло, что другим он эту ситуацию черта с два объяснит ошибкой или чьей-то шуткой.
Положение было очень опасным. Если школьная администрация узнает, это может кончиться временным отстранением от занятий или даже исключением – да тут может и полиция вмешаться.
Тиюри, должно быть, пришла к такому же выводу – от ее красного, как свекла, лица кровь отхлынула разом. Она и Харуюки продолжали оторопело смотреть друг на друга – а женские голоса тем временем звучали все громче.
Внезапно Тиюри выбросила вперед правую руку, ухватила Харуюки за галстук и бесцеремонно впихнула в душевую кабинку, из которой только что вышла. Потом заскочила сама, спиной прижала Харуюки к стене и перекинула полотенце через дымно-серую дверь.
Взяв в руку наконечник душа, она пробежалась пальцами другой руки по сенсорной панели, настроила температуру воды на максимальные 60 градусов и до предела открыла кран. Вырвавшиеся из душа струи яростно ударились о правую стенку. Из-за высокой температуры воды кабинка тут же наполнилась белым паром.
– …Молчи и не дергайся!
И сразу после этого шепота Тиюри Харуюки ощутил по ту сторону дверцы присутствие как минимум трех девчонок.
– Блииин, от пота вся одежда липнет!
– Да, поскорей бы начать носить летнюю форму.
– Хотя бы сменить подушечку для линкера на сеточку.
Судя по всему, они были из легкоатлетической секции, как и Тиюри. Одновременно с голосами послышались звуки расстегиваемых молний.
Однако Харуюки, естественно, был не в том положении, чтобы воображать сцену, разворачивающуюся в комнате. Уткнувшись носом в стену и закрыв глаза, он стоял и молчал.
90% его мозга заполняла паника, но оставшиеся 10% продолжали пытаться сообразить, как он умудрился угодить в такое положение.
Он ну никак не мог спутать знаки мужской и женской душевых комнат – это абсолютно исключено. Физически
Электронное наложение знаков в его поле зрения.
Кто-то перезаписал его визуальную информацию через нейролинкер. Запустил некую программу, которая поменяла изображение мужской душевой на женскую и наоборот. Поняв это, Харуюки задним умом сообразил, что знаки, которые он видел несколько минут назад, были слишком яркими для полутемного коридора. Они как будто бы сами светились.
По-прежнему оставалось загадкой, где и когда эта программа попала в его нейролинкер, но послал ее, скорее всего, он.
Сейдзи Номи.
Все это было ловушкой Номи. Он знал, что Харуюки подглядывал в окно спортзала. Он буквально отвел Харюуки к душевым и заставил влезть в женскую комнату, подсунув неправильные знаки. Он это сделал, чтобы убрать Харуюки, то есть Бёрст-линкера Сильвер Кроу, из средней школы Умесато.
Ужасно четкий, безжалостный и эффективный метод.
Как в тот раз, когда Черноснежка избавилась от ученика по фамилии Арая. А может, и еще мощнее.
– Ой, Ти? Ты еще там? – внезапно раздался голос с той стороны дверцы.
Ответный голос Тиюри раздался прямо над ухом Харуюки; тот слушал, ежась от страха.
– Ага, я тоже жутко вспотела.
– Да, накануне отборочных по району тренер расслабиться не дает.
Харуюки окутывал горячий пар, однако, будучи в футболке, рубашке и пиджаке, он весь настолько вспотел, что жара не чувствовал. Напротив, у него зубы чуть ли не стучали от мороза, продирающего по коже.
Если сейчас та ученица забавы ради откроет дверцу, большие проблемы ждут не только Харуюки, но и Тиюри. Хоть она и была первой жертвой подглядывания, ей грозит такое же наказание, как и ему.
– Эй, Ти, а у тебя там не слишком горячая вода? Парит просто страшно.
– А, мне просто нравится погорячее. И кровообращение стимулируется.
– О нет, ты говоришь совсем как моя бабушка.
Послышалось дружное «а-ха-ха-ха» сразу нескольких девчонок. Тиюри тоже рассмеялась, но Харуюки своей спиной, прижатой к ее, ощутил, что ее мускулистое тело слегка задрожало.
…Прости. Прости меня. Прости, пожалуйста. Я был идиотом. Если бы я не попытался влезть в нейролинкер в сумке, такого бы не случилось!
Так мысленно крича, Харуюки заскрежетал зубами – и тут.
Раздался скрип открываемой дверцы, и Харуюки от неожиданности вздрогнул.
Но это оказалась дверца соседней кабинки, куда вошла одна из тех девчонок. Потом раздались еще два звука открываемых-закрываемых дверей, а следом – шелест льющейся из душа воды.
Несколько секунд спустя Харуюки почувствовал, как Тиюри на мгновение отлипла от него – чтобы выглянуть наружу и проверить.
Тут же она юркнула обратно и, повернувшись к Харуюки лицом, одними губами произнесла: «Выметайся, быстро!»