Сумерки человечества

Тимченко Кирилл

– Миш, смотри, дятел, - восхищенно сказала Света, указывая пальцем на ближайшее дерево.

Там на самом деле сидел небольшая птичка с красной головкой, быстро стуча клювом в кору, как небольшой отбойный молоток, разнося по лесу однообразный деревянный стук.

Я сам засмотрелся на дятла, так как в живой природе птиц, кроме, разве, голубей да воробьев, видел редко, а вот дятлов до этого момента вообще.

И что-то потом меня отвлекло. Кажется, ветка хрустнула или по грязи лапа шлепнула. Только когда я опустил глаза, на опушке стояло шесть собак.

Грязные, со свалявшейся шерстью,

местами просто торчащей отдельными клочьями, с кровавым подтеками на боках и зубастыми пастями с разорванными губами и торчащими наружу зубами. Передняя из них, здоровая дворняга с разорванными зеками, свисавшими вниз лоскутами, внимательно смотрела прямо на меня, не предпринимая никаких действий, но и не отступая. Эти молчаливые, неподвижные до последнего момента, фигуры я уже видел раньше. Кажется, целую вечность назад, на мосту чуть дальше торгового центра, где я потерял еще одного друга. Тогда собака была только одна, а вот сейчас их целых шесть. И каждая выглядит большой, живучей и очень опасной.

– Свет, - сказал я одними губами, - у тебя дверь закрыта?

– С твоей стороны только стекло опущено, - спросила она, - а что такое?

– У опушки, под деревьями, в тени, - показал ей направление, - только медленно, не дергаясь, не знаю, на что они ориентируются.

– Кто? – Света, уже научившись мне доверять, медленно поднимала стекло вверх, но услышав мое пояснение, посмотрела на собак, - Ой! Они живые?

– Не уверен, - сказал я, лихорадочно размышляя, что же теперь мне делать самому. В отличии от Светы, у меня дверь была распахнута настежь, а ноги так и оставались на земле. Чтобы закрыться, надо было поднять ноги, сунуть их в салон, после чего вытянуться, взяться за ручку, и только после этого можно было бы захлопывать дверцу. За это время собаки могли десять раз среагировать и пять раз добежать. Не знаю, с какой скоростью они бегали, но узнавать это на личном опыте мне не очень хотелось.

– Чертовы военные, - пробурчал я сквозь зубы, - как же надо было территорию зачищать, чтобы мертвецы на каждом шагу встречались.

И в эту секунду меня как током ударило. Ведь сейчас к машине должен был подойти Сашка. И уж он точно без всякой защиты. Собаки на него точно отреагируют, а предупредить его никакой возможности не было. На всю нашу тройку только одна рация, и та у меня.

– Света, - позвал я тихо, судорожно соображая, что можно предпринять в такой ситуации, - опусти окно и возьми свой автомат.

Псы пока стояли тихо, только скалили зубы. Один из них, здоровая овчарка с почти полностью обглоданным боком и до сих пор висевшими на шее остатками ошейника, даже махал хвостом. И все не мигая смотрели на меня, как на праздничный пирог, только никак не решались атаковать. Может уже поумнели и представляли, что может сделать автомат, висевший у меня за спиной, а может продолжал сказываться инстинкт животного, проведшего всю жизнь с человеком. Ведь давно известно, что все животные так или иначе бояться человека и никто в здравом уме на него первым не бросится, разве только голова набекрень пойдет. Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша…

Черт!

– Сделала? – спросил я, даже боясь повернуть голову, чтобы собаки не среагировали, - Быстрее, будь столь

любезна!

– Да все уже, - сказала она одновременно со страхом и раздражением.

– Видишь около курка такая штучка, на рычажок похожа? – меня начала колотить дрожь и я никак не мог успокоиться. Было очень страшно, когда на тебя смотрят несколько мертвых собак и словно жрут глазами.

– Вижу? Что мне с ним делать?

– Переведи на автоматический режим. Аккуратно нажми на него до щелчка.

– Сделано, - я услышал знакомый резкий щелчок автомата и почувствовал, что на лбу выступила испарина. Щелчок резкий и довольно громкий, так что можно услышать, даже не прислушиваясь. Во Вьетнамской войне так попадались американцы, первое время очень любившие заменять свои М-16, постоянно отказывающие в тяжелых условиях войны в джунглях, на трофейные

«Калашниковы», которые, кажется, и под водой стрелять будут. Вьетнамские снайперы открывали огонь на звук, отчего количество раненных в грудь и руки, попадавших в госпитали, у американцев увеличивалось в разы.

Оставалось надеяться, что собаки не так остры на слух, и поможет расстояние между нами.

Первый пес переступал с лапы на лапу и скалил зубы, словно решаясь.

Голод наверняка возьмет верх, собаки хоть и очень умные животные, все же даже при жизни больше подчинялись инстинктам, а после смерти и подавно.

– Как только собаки сдвинуться с места стреляй, - сказал я, медленно вытягивая руку к дверце, - целься чуть левее и ниже самой псины, у него отдача сильная. Все поняла? И не жалей патронов.

– Хорошо… Миш, мне страшно…

– Это нормально, - попробовал я пошутить, но шутка не удалась, больно все серьезно выглядело, - только не волнуйся. Сейчас моя жизнь зависит от тебя…

Я резко выбросил руку и схватился за дверцу. В ту же секунду псы побежали. Не гавкая, не мигая, не прижимая уши. Как привидения, абсолютно беззвучно, совершая едва ли не метровые прыжки и странно вытягивая вперед передние лапы, они жуткими скачками приближались с огромной скоростью. А дверь, которую я потянул на себя, двигалась очень медленно, как будто специально. А потом воздух содрогнулся от выстрелов автомата. Я не надеялся, что Света во что-нибудь попадет с первого раза, но ближайший пес, уже разинувший пасть, внезапно кувыркнулся в воздухе, а по боку у него прошелся пунктир попаданий пуль, ломавших ребра и вырывавших целые куски мяса. Убить зомби это не могло, но зато сбило с ног и остановило. Второй пес врезался прямо в упавшего и покатился вместе с ним, все так же не издавая ни единого звука. Света продолжала стрелять, поднимая фонтанчики земли и грязи между бегущими собаками.

Одна пуля перебила псине лапу, и та на полной скорости перевернулась через голову, похоже, заодно сломав себе шею.

Дверь уже почти со щелчком закрылась, когда подскочил первый пес и сунул в остававшуюся щель свою морду. Дверца с силой ударилась о челюсть, едва ее не сломав, а сила инерции едва не выбила ее у меня из рук. Брызнула собачья кровь, когда металлические края разорвали псу щеки, но тот не отреагировал, продолжая упрямо лезть внутрь. Там же подбегали другие псы, наскакивая на машину с такими ударами, словно в нее бился бегемот.