Сумерки героя

Геммел Дэвид

В его комнате кто-то был. На него напали, и он свалился с высоты двадцати футов. Куст смягчил падение, но похоже, что одно ребро сломалось. Привстав на колени, он увидел, что на земле под ним осталась кровь. В панике он стал ощупывать себя, отыскивая рану. Сверху на руку упала красная капля, и Арик осторожно потрогал челюсть. Она была мокрая и болела. Арик вспомнил брошенный в него блестящий предмет — нож пробил челюсть чуть ниже уха, до самого подбородка.

Рыча от боли, он встал и по дорожке дотащился до входа во

дворец. Стражники, увидев Арика, бросились к нему и ввели внутрь.

Вскоре он снова оказался у себя в комнатах. Элдикар пришел к нему и осмотрел его раны.

— У вас треснули два ребра и левое запястье растянуто, — объявил маг.

— А лицо? Должно быть, шрам останется?

— Сейчас я этим займусь. Как это произошло?

— На меня напали. Здесь, в этой самой комнате.

Элдикар вышел на балкон и вернулся.

— От балкона герцогского сына ведет к вашему узкий карниз. Серый Человек не уходил из дворца. Просто перебрался в ваши покои и ждал, пока суета утихнет.

— Он мог убить меня, — прошептал Арик.

— И чуть было не убил. Пройди этот нож хоть на волосок ниже, он вскрыл бы вам яремную вену. Грозный недруг. Он прячется там, где никто и не думает его искать, в самом сердце вражеской крепости. — Элдикар вздохнул: — Как жаль, что он не захотел стать на нашу сторону.

Арик лежал тихо, мучимый тошнотой.

— Вам очень повезло, Арик, — снова заговорил Элдикар. — Благодаря своему подправленному естеству вы двигались гораздо быстрее, чем обычный человек. Только поэтому у вас не перерезано горло, да и при падении вы почти не пострадали.

— Каким еще... исправлениям я подвергся, Элдикар?

— О чем вы?

— Мне кажется, я изменился... и в другом отношении. Как будто... лишился чего-то.

— Вы не лишились ничего такого, что помешало бы вам служить Куан-Хадору. Давайте-ка займемся вашим лицом.

Чем дольше они ехали, тем беспокойнее становилось Киве. Она с самого начала убедилась, что ей предстоит нелегкая работа. Лошади шарахались от Устарте, раздувая ноздри и прижимая уши к голоде. Их пугал ее запах. Наконец Эмрин вывел старую вислозадую кобылу, почти слепую, и она подпустила Устарте к себе. Эмрин вынес седло, но жрица сказала:

— Я не могу сидеть верхом, как это обычно делается. У меня ноги... повреждены.

Растерянность на лице Эмрина сменилась смущением.

— Может быть, чепрак подойдет. У нас есть несколько. Они не совсем удобны для долгой езды, но вы сможете сесть на старую Чернохвостую боком. Попробуем?

— Вы очень любезны. Сожалею, что доставила вам столько хлопот.

— Никаких хлопот, уверяю вас. — Эмрин принес леопардовый чепрак и закрепил его на лошади. Кива уже сидела на высоком рыжем мерине. — Я приготовил вам провизию дня на три и два мешка с овсом для лошадей, — сообщил ей Эмрин.

— Надо спешить, — сказала вдруг Устарте. — Из города

сюда едут всадники.

Эмрин попытался подсадить ее на лошадь и не смог.

— Должно быть, у вас платье очень тяжелое. — Он поискал вокруг и вернулся с трехногим табуретом. Устарте встала на него и осторожно опустилась на спину кобыле. — Держитесь за гриву, госпожа, а Кива возьмет поводья. Табуретку возьмите с собой на случай, если снова понадобится сесть.

Кива, послав рыжего вперед, нагнулась и взяла кобылу за повод. Та не двинулась с места. Эмрин хлопнул ее по крупу, и обе лошади вышли на освещенный луной двор. Кива разглядела конный отряд, подымающийся в гору в полумиле от них.

С тех пор прошел час, а проехали они очень немного. Кобыла то и дело останавливалась, тяжело дыша, и ее бока уже потемнели от пота.

Устарте это как будто не тревожило.

— За нами пока нет погони, — сказала она. — Они обыскивают дворец.

— Если бы за нами гнался калека с костылем, он и то уже настиг бы нас.

— Кобыла старая, она устала. Лучше я пройду немного пешком. — Устарте соскользнула с лошади, Кива тоже спешилась, и они двинулись в сумрак леса.

Так, в молчании, они прошагали еще час, а потом Устарте внезапно остановилась. Кива услышала вздох, увидела слезы на ее лице и спросила:

— Что случилось?

— Там убивают.

— У нас во дворце?

— Нет, на пиру у герцога. Ипсиссимус вызвал туда демонов, и они истребляют людей. Это ужасно!

— Серый Человек! — в страхе вскричала Кива

— Его там нет, но он где-то близко. — Устарте поставила табурет, который несла, и села на него. — Он карабкается по стене дворца в какую-то комнату. А теперь он ждет.

— А всадники, которые ищут тебя?

— Они садятся на коней и собираются ехать за нами. Кто-то из слуг сказал, что видел нас на конюшне.

— Тогда надо поспешить. На быстрых конях они догонят нас меньше чем за час.

Устарте с помощью табурета села на кобылу, и они поехали дальше. Старая лошадь немного собралась с силами, и какое-то время они двигались хорошим шагом. Но на рыхлом склоне у руин Куан-Хадора лошадь споткнулась. Устарте слезла и прижалась ухом к ее боку.

— Ее сердце работает на пределе. Больше она не сможет меня везти.

— Пешком нам не уйти. До цели еще далеко.

— Я знаю, — тихо ответила Устарте.

Отбросив в сторону табурет, она сняла свои серые перчатки и медленно разделась. Лунный свет лег на полосатый мех, покрывавший ее тело. Отдав платье, перчатки и мягкие кожаные башмаки Киве, Устарте сказала:

— Поезжай. Встретимся в горах, у развилки дорог.

— Я не могу тебя бросить. Я дала слово Серому Человеку.

— Ты должна. Я разделаюсь с погоней и встречу тебя в условленном месте. Езжай быстрее, мне надо приготовиться. Ступай!

Кива нагнулась, чтобы взять за повод кобылу.