Сумерки сгущаются
Шрифт:
— А время, — закончил за него Эревис, не в силах уже сдерживать волнение. Он посмотрел на Сефриса. — Но какое время?
Но понял, каков будет ответ, едва слова слетели с губ.
Сефрис, нахмурившись, покачал головой:
— Я не могу определить это по одной половине сферы.
Конечно, Кейл должен был понять это раньше.
Мудрец со вздохом опустился в стоявшее у стола кресло. Лицо его осунулось от сильнейшей усталости. Убийца вдруг осознал, что ни разу, с тех пор как они вошли в библиотеку, Сефрис не упомянул о числах.
— Ты можешь определить что-нибудь еще? — спросил хафлинг. — Она показывает время в прошлом?
Сефрис покачал головой:
— В будущем, Джак Флит. Я уверен, что в будущем.
Хафлинг многозначительно взглянул на друга. Теперь они знали, что Враггену нужна была сфера, чтобы узнать, когда случится что-то. Но что именно? Кейл повернулся к мудрецу:
— Если мы принесем вторую половину сферы, ты сможешь определить время?
— Нет ничего легче.
Убийца довольно кивнул. Что ж, уже что-то.
— Кейл… — начал Джак.
— Обсудим это снаружи.
Он взял сферу и уложил артефакт в рюкзак. Сефрис следил за убийцей с тем же выражением лица, с каким люди смотрят на любимую, исчезающую вдали.
Кейл перевел взгляд с Сефриса на Джака:
— Дружище, дай мне пару минут!
Удивленный Джак вопросительно взглянул на Эревиса, но пожал плечами и, не оглядываясь, вышел из библиотеки.
Опередив убийцу, Сефрис промолвил:
— Ты ведь жрец, не так ли, Эревис? Я мог бы высчитать ответ, но слишком устал. Будет проще, если ты просто скажешь мне.
— Как ты узнал? — поинтересовался Кейл.
— Я вижу отвращение на твоем лице, — усмехнулся Сефрис.
Эревис хотел возразить, но мудрец предупреждающе поднял руку и покачал головой.
— Я слишком много знаю об этом, — сказал Сефрис. — Ты видишь во мне нечто, во что сам боишься превратиться. Лишь жрецам ведом подобный страх. Только клирики обладают достаточной мудростью, чтобы бояться даров, что могут ниспослать боги, а не принимать их с радостью.
— Мой друг, Джак, тоже жрец. В нем ты не видишь такого страха?
— Он семнадцатый, — отмахнулся Сефрис. — Ровное число, и делится оно лишь на само себя, по крайней мере, среди целых чисел. Вот, видишь? В его душе нет разлада, он — единое целое, потому что уже знает, кто он такой. Он не становится чем-то иным, а является тем, что есть. Хочешь узнать, какое число присуще тебе?
Кейл знал, что, каким бы ни было это число, оно не будет целым и уж точно будет делиться на два. Душа и привязанности убийцы стремились к разному, и он прекрасно знал об этом. В нем всегда боролись два начала: свет и тьма, бог и человек, вера и независимость.
— Нет, — отказался Эревис. Вышло резче, чем он хотел.
Сефрис принял ответ, не сказав ни слова.
Раньше Кейл хотел поинтересоваться у мудреца, что тот имел в виду, называя его «Первым из Пяти», но сейчас решил, что не желает этого знать. Не хотелось еще глубже
— Оно того стоило? — спросил он. — «Дар Огма»?
Если Маск пожалует Кейлу «дар», подобный тому, что Огм обрушил на Сефриса, то убийца, пожалуй, возненавидит своего бога.
Мудрец кивнул, поняв, что Кейл имел в виду.
— Это в корне неверный вопрос, Эревис. Хочешь знать почему?
Кейл покачал головой.
— Потому что он предполагает возможность выбора.
В душе убийца не согласился с Сефрисом, убежденный, что где-то, в какой-то момент, в уравнение вторгаются выбор и свобода воли.
— Сефрис, я не считаю, что все заранее предопределено.
Мудрец лишь мягко улыбнулся:
— Тогда позволь мне ответить тебе так: служение богу дарует многое, но при этом требует расплаты. И цена всегда высока. Та, что заплатил я, — Сефрис вздохнул, одновременно и устало, и довольно, — всего лишь более очевидна той, что платишь ты… и той, что тебе еще только предстоит заплатить.
На это Кейл не нашелся что ответить. Он вдруг осознал, что судорожно сжимает в кармане свою маску, и, отпустив ее, отдернул руку, словно священный символ был раскален добела.
Сефрис откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и погрузился в молчание. Убийца понял, что беседа окончена.
— Спасибо тебе за помощь, мудрец. Если мы достанем вторую половину сферы…
Сефрис улыбнулся и все так же с закрытыми глазами ответил:
— Тогда мы вновь поговорим.
Кейл повернулся, чтобы уйти. Библиотека уже не казалась ему объятой хаосом.
Дотронувшись до дверной ручки, он услышал голос Сефриса:
— Позволь дать тебе последний совет, Эревис. Слушай внимательно, ибо в нем заключен ключ к пониманию судьбы. — Мудрец помедлил мгновение. — Дважды два всегда дает четыре.
Кейл улыбнулся. Если бы все было так просто.
— Я не верю в судьбу, мудрец.
Сефрис открыл глаза и промолвил:
— Только потому, что ты еще не силен в математике.
На улице Джак не спросил, о чем беседовали мудрец и убийца. Вместо этого они вдвоем все рассказали Ривену, который выслушал их молча.
Когда друзья закончили, он сказал:
— Итак, мы знаем, что сфера сообщает время, когда что-то случится. Но мы не знаем, что это «что-то» и где оно произойдет.
Кейл кивком подтвердил правоту убийцы. Все трое посмотрели на небо, хотя при дневном свете не было видно ни одной звезды.
Джак вытащил трубку и набил ее табаком.
— Но мы можем быть уверены, что ничего хорошего не светит точно.
Ривен фыркнул. Как подозревал Эревис, Драйзеку было совершенно все равно, что там искал Врагген и что именно — добро или зло — несла миру сфера. Он лишь хотел убить мага, который заставил его испытать страх. Что ж, Кейлу однажды придется этим воспользоваться.