Сумерки
Шрифт:
– Ich weiss, du bist hier irgendwo! Steig aus, ich werde dir nicht wehtun! [9]
Немец хищно рыскал по сугробам, уподобляясь дикому зверю. Мальчишка заметил на левом бедре покойника штык-нож. То ещё оружие против автомата, но выбирать было не из чего. Сбежать незамеченным от безумного фашиста задача не для шестого класса. И штык мог пригодиться. Сдаваться без боя Мальчик не собирался.
Он перевернулся на сто восемьдесят градусов, оказавшись лицом к лицу с трупом. Заиндевевшие пальцы не слушались, отцепить нож с пояса не удавалось.
9
Я
– Meine armen Br"uder! Der F"uhrer hatte recht, ihr seid Untermenschen! [10] – кричал немец, одурманенный жаждой крови, сопровождая тевтонскую брань беспорядочной пальбой. Всего с десяток метров отделял его от Мальчишки. Вот он, поворачивая дуло подвешенного на груди пистолета-пулемёта направо и налево, как лозоходец, присел на корточки. Притравленный взгляд блуждал по рельефной скатерти поля в поисках противника. Отмеченное печатью огня лицо вытянулось в неприкрытой злобе.
10
Мои бедные братья! Фюрер был прав, вы недочеловеки!
– Wo hast du dich versteckt, kleiner Schurke?! H"or auf mit diesen dummen Spielen! [11]
Мальчика укрывал бруствер из мертвеца. Подвижность в пальцы не возвращалась, сколько бы он ни согревал их своим дыханием. Всё, что он смог, это снять со штыка ножны. Всего несколько шагов могли выдать его положение. Отдавать свою жизнь на волю случая было неразумно. Убийца отца продолжал вульгарно свиристеть на недоступном языке. Чем дольше Мальчик лежал в снегу, тем больше каменели от холода конечности. Если его не прикончит немец, то это сделает мороз. В метель каждый градус можно смело умножать на два. К вечеру температура опустилась как минимум до двадцати градусов холода. Остатки кострищ чадили, отдавая последнее тепло. Капкан захлопнулся.
11
Где ты спрятался, маленький негодяй?! Прекрати играть в эти глупые игры!
Четырёхметровый ров пролегал позади, разрезая поле пополам. Если и получится перемахнуть через него, велика вероятность получить пулю в спину. Метаться в самом рву, лавируя между сожжёнными танками, тоже верная смерть. Драку на кулаках с взрослым ему не выдержать. Немец пристрелит его, и делу конец. Но и помирать задарма Мальчику не пристало. Он решил драпать, пока одежда совсем не примёрзла к земле.
Полагаясь на прыть юности, он помчался ко рву. Обожжённое лицо немецкого вояки покоробило злостью. Вместо слов красноречиво застрочил автомат. Пули пролетали мимо долговязого беглеца, исчезая в безвестности.
Спрыгнув в ров, Мальчишка тут же забрался на другую сторону по осыпавшейся земле. Контуры деревни проступали всё отчётливее. Он бросил взгляд через плечо и с ужасом обнаружил, что немец гнался за ним, сжимая в руке нечто похожее на клинок.
Наверное, истратил все патроны, подумал Мальчик.
Догорающие развалины родного села встретили его могильным безмолвием. Распростёртые трупы застыли
Мальчик старался быстрее оставить позади окружавший его кошмар. Он бежал без оглядки через безжизненные руины, плутая, чтобы немец отстал, и не понимая, что теперь делать. Мир его детства был принесён на алтарь войны. Смерть собрала знатный урожай. Исчезли знакомые с пелёнок улицы, уцелевшие дома полизывали языки пламени. На глазах Мальчика застывали слёзы, внутри кипела ярость.
На месте родной избы осталась чудом не упавшая труба каменной печи. Скудные пожитки уже погребло под слоем снега. Что он хотел здесь найти, Мальчик не знал. Ноги сами привели его сюда. Больше идти было некуда. Согревшееся бегом тело снова продрогло. Голод набирал голос. Он принял решение схорониться в подвале школы, а утром искать красноармейцев. Необязательно оплакивать отца на холоде. Мёртвым он не сможет помочь своей стране победить.
Немец перегородил ему дорогу, размахивая зажатой в руке гранатой, которую Мальчик ранее принял за нож.
– Verdammt, du Mistkerl! Jetzt ist es unser Land! Stalin hat dich verlassen! Es ist nutzlos, sich zu verteidigen! [12]
Раздувшееся существо на спине немецкого солдата переливалось цветом морской волны. Мальчик видел море в книжных рисунках. Что бы там оно ни задумало, сейчас они с ней временно стали союзниками.
Он бросился бежать к центральной улице опустевшей деревни, ведущей к железнодорожному вокзалу. Взрыв гранаты сбил его с ног. В воздух метнулись комья мёрзлой земли. Рыхлый снег едва ли смягчил падение. Он упал на лопатки, скривившись от боли. С тёмного неба беспорядочно спускались снежинки. Звон в ушах заглушал остальные звуки. Солдат спешил к нему, снимая с ремня на этот раз настоящий нож.
12
Чёрт возьми, сукин сын! Теперь это наша страна! Сталин вас бросил! Защищаться бесполезно!
Мальчик мотнул головой, прогоняя оцепенение. Он думал, что взрыв не причинил ему сильного вреда, пока не попробовал встать. Один из осколков всё-таки угодил в ногу. Теперь она непослушно болталась, не реагируя на призывы хозяина. Он поднялся на здоровой ноге и поскакал к чернеющему поблизости срубу колодца. Если выбирать из двух зол, то он согласен утопнуть, чем дожидаться, когда фашист перережет ему горло.
Прикрытый снегом лёд вероломно скользил. Мальчик ухватился за навес и перемахнул через брёвна в тот миг, когда нацистская сволочь поймала его за рукав пальто. Короткое падение в ночь увенчалось погружением в ледяную воду. Тонкая наледь не выдержала его веса. Раненая нога мучительно ныла, зимняя одежда тянула на дно.
Он стал захлёбываться, хватаясь руками за воздух. Пальцы нащупали щель между камней. Из последних сил ему удалось подтянуться и вдохнуть. Близкая к замерзанию температура воды не оставляла шансов выжить. Зубы отбивали предсмертную дробь. Он уже перестал чувствовать находившиеся в воде ноги.
Конец ознакомительного фрагмента.