Сумерки
Шрифт:
Я не успела заметить его появления, но он уже был рядом и распахивал передо мной дверцу.
— Не хотела бы ты поехать сегодня со мной? — ему снова удалось застать меня врасплох, и теперь он забавлялся ответной реакцией. Однако в голосе его слышались ноты сомнения. Он действительно предлагал мне выбор — я была вольна отказаться. И он даже слегка на это надеялся. Напрасные надежды.
— Да, спасибо, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Нырнув в теплый салон, я заметила замшевый пиджак,
— Пиджак я захватил для тебя. Не хочу, чтобы ты заболела или что-то еще, — произнёс он покровительственно. Я заметила, что сам он был без куртки, в трикотажной рубашке с длинными рукавами и v-образным вырезом. И снова мягкая ткань изысканно облегала совершенные мускулы его тела. Но его лицо… оно притягивало мой взгляд, отвлекая от всего остального.
— Я не настолько изнежена, — заметила я. Однако стянула пиджак со спинки кресла, а руки просунула в слишком длинные для меня рукава, спеша убедиться — на самом ли деле аромат так же хорош, каким я его запомнила. Ещё лучше.
— Не настолько? — произнес он так тихо, что у меня не было полной уверенности — для моих ли ушей это предназначалось.
Мы мчались по затопленным туманом улицам, не снижая скорости. Было неловко. Мне, по крайней мере. Вчера все преграды, разделяющие нас, исчезли… почти все. Я не знала, будем ли мы так же откровенны сегодня, и потому притихла, ожидая, пока заговорит он.
Эдвард лукаво улыбнулся:
— Что, сегодня никакого блиц-опроса?
— Мои вопросы тебя беспокоят? — спросила я, тут же расслабившись.
— Не так сильно, как твои реакции, — кажется, он шутил, но я не могла быть до конца уверена.
— А что, разве я болезненно реагирую? — нахмурилась я.
— Нет, в том-то и проблема. Ты воспринимаешь всё слишком спокойно… это ненормально. И заставляет меня задаваться вопросом, о чём ты думаешь на самом деле.
— Я всегда говорю тебе, о чём я думаю.
— Ты тщательно подбираешь слова, — укоризненно заметил он.
— Не очень тщательно.
— Достаточно для того чтобы свести меня с ума.
— Ты не захочешь это услышать, — проговорила я. Почти прошептала. И тут же пожалела о сказанном — боль в моем голосе была красноречива; мне оставалось надеяться, что он ничего не заметил.
Он ничего не ответил, и мне подумалось — не разрушила ли я неловко наше хрупкое согласие. Когда мы въезжали на стоянку возле школы, лицо его оставалось непроницаемым. Тут до меня кое-что дошло.
— А где твоя семья? — я, конечно, была рада тому, что сейчас мы наедине. Но ведь обычно в его машине нет ни единого свободного места.
— Сегодня их привезла Розали, — он пожал плечами и припарковался
— Ого! — выдохнула я, — Если у нее есть такое, зачем она ездит с тобой?
— Как я и сказал, это выглядело бы вызывающе. А мы стараемся не выделяться.
— Не очень-то у вас получается, — покачала я головой и, смеясь, неторопливо выбралась из машины. Теперь я не опаздывала; его сумасшедшая езда сэкономила кучу времени до начала занятий.
— Тогда почему Розали на своей машине, если это настолько вызывающе?
— Ты ещё не заметила? Сейчас я нарушаю все правила.
Он дождался, пока я обойду машину, и потом, всю дорогу, сопровождая меня до кампуса, держался очень близко. Мне хотелось сократить это и без того небольшое расстояние между нами, потянуться и дотронуться до него, но я боялась, что ему это не понравится.
— Зачем вам вообще такие машины, — рассуждала я вслух, — раз уж вы жаждете соблюсти секретность?
— Это своего рода поблажка, — он озорно улыбнулся, — мы все очень любим быструю езду.
— Выпендрёжники, — пробурчала я себе под нос.
Под карнизом крыши кафе томилась в ожидании Джессика, при виде нас её глаза чуть не выпрыгнули из орбит. В руках — хорошая девочка — она держала мою куртку.
— Привет, Джессика, — сказала я, когда мы приблизились к ней. — Спасибо, что не забыла.
Она молча вручила мне куртку.
— Доброе утро, Джессика, — Эдвард был вежлив. И не его вина в том, что голос звучал так чарующе.
Или в том, что глаза околдовывали.
— Э… Привет, — она перевела изумлённый взгляд на меня, видимо, в попытке избавиться от наваждения. — Увидимся на тригонометрии, — тут она посмотрела с особым значением. Я подавила вздох. Что, спрашивается, я должна буду ей рассказать?
— Увидимся.
Она двинулась прочь, пару раз притормаживая, для того чтобы ещё раз бросить на нас взгляд через плечо.
— Что ты собираешься ей говорить? — тихо спросил Эдвард.
— Эй, я думала, ты не можешь читать мои мысли! — возмутилась я.
— Не могу, — слегка ошалев, ответил он. Потом понимание отразилось на его лице. — Зато я могу прочесть её мысли: она планирует подкараулить тебя в классе.
Я тяжко вздохнула, сняла и вернула ему пиджак, натянув вместо него свою куртку. Пиджак Эдвард надевать не стал, перевесил его через руку.
— Итак, что ты ей скажешь?
— Мне не помешала бы небольшая подсказка, — намекнула я. — Что она хочет узнать?
— Так нечестно, — он хитро улыбнулся и покачал головой.
— Нечестно не делиться со мной тем, что тебе известно!