Сумма стратегии
Шрифт:
В ХХ столетии генералы Юга уже прославляясь в Соединенных Штатах как великие соотечественники: в их честь называли танки, им создавали мемориалы, о них писали книги и снимали фильмы.
Разительный контраст с тем, как к побежденным в гражданских войнах отнеслись во Франции конца XVIII века и России начала ХХ века! И этот контраст – тоже часть стратегии «войны Афины».
«Горячая война Афины» – это блокада, разрушающее экономическое давление, стратегические бомбардировки и иные формы «зачистки» чужих проектных решений, политические убийства (как правило, судебные, но всегда возможны варианты…), провокации, обман, пропаганда, возведенная в ранг искусства.
Но современная «война Афины» является «холодной войной». Одним из самых действенных инструментов этой войны является прогностическая агрессия . Не менее
Все версии «войны Афины» носят геоэкономический характер и могут быть описаны в языке сценарных ландшафтов.
Бизнес это война! Мужская позиция. Конкуренция и все такое. Я, выучившись у отца стратегии, долго преодолевал странную робость вступить в конкуренцию всерьез, найти ее границы и вероломно сломать их, потому что я умный и понимаю, где забор подточили еще до меня. Между честным поединком мастера стратегии, иначе творца хитрости, и пожирателя болотных орхидей – большая разница. Я учился конкурировать, используя свою собственную потребность иметь варианты, сценарии и картинки будущего. Свое, может быть, наивное прогнозирование, я впервые увидел в Америке развитое и по-новому вооруженное. Они вели с нами войну и троллили почем зря все, что у нас прорастало, не подстриженное по-американски. Никакой робостью они не страдали. Улыбались и вламывали.
Когда я жил в гегемонии, первое, с чем я столкнулся, это с благостным улыбчивым общением и мягким флером всезнайства нанимателей о том, что с тобой будет. Это кодирование на будущее совершенно не действует на русских и непонятно неграм. Остальные, я сам видел, полностью подвластны прогностическому напору вышестоящего шефа, учителя, жены или своего юриста. У них даже язык так устроен, что жизнь есть продолженное настоящее с письменными требованиями к выполнению нюансов. На смеси языков это смешно звучит, new-ансов. На это нельзя забивать, потому что все слушаются этих «ансов».
Еще отвратительно их фрагментарное образование и полная дикостей историческая картина мира: они мило улыбаются, говоря, что твоя страна принадлежит к «третьему миру», иначе, что собственно ты, такой талантливый, сюда приехал? Читай – какие они молодцы, что тебя взяли. И это разлито по всем головам. Американское – самое свободное и самое справедливое, и этому надо учиться у них.
Потом я прочел у отца «заметки о разном»: среди «мягких» инструментов ведения войн, распространившихся в конце ХХ века и распустившихся пышным цветом в начале XXI, особенно выделяется использование долгосрочного прогнозирования как средства агрессии. Прогностическая агрессия как подкласс информационных войн направлена на систему принятия решений противника и представляет собой форму управления.
Сто раз да! Я чувствовал это и был начеку, а эти прекраснодушные белые монстры, «простые американе», лишенные рефлексии и концептуальных амбиций, попадали в вязкий плен придуманного за них будущего, агрессивно вставленного в настоящее: в их еду, отдых, отношения с подругами, родителями и детьми.
Демократия – страшная вещь, это паутина, которой не видно.
Особенно из другой страны, в которой этой демократии нет или не достает. У нас, конечно, учительница в школе может направить вас с ребенком в психологический центр к логопеду или еще к кому-то, но этого насилия можно избежать ста разными способами, а вот у американца нет шанса отказаться от рекомендованной формы воспитания своего чада, жены и собаки. При этом информации о том, что в других странах с этим лучше, нигде нет. Нет, тем паче, намека на то, что разнообразие жизни иногда с лихвой покрывает навязчивую заботу о безопасности и снижает необходимость обращаться к юристу и психоаналитику по всякому поводу.
«Сразу оговоримся, – писал отец, который не сдюжил и двух недель в ентой Америке, – что стратегический наступательный прогноз совершенно необязательно должен быть
Сам он умел совершенно неожиданно для читателей или слушателей подтянуть такую инструментальную базу доказательств, что враги его тихо ненавидели, а я был восхищен, но сам такой бешенной инженерной базы проверки разных мыслей не имел. Моя жена, частичная американка, если можно так сказать про несчастную эмигрантку, вернувшуюся в Москву по моей воле и до сих пор озирающуюся от скачков нашей жизни и трех переездов во время беременности.
Я знал, что в некоторые методики прогнозирования встроен инструментарий проверки результата на реальность. Знал я и то, что далеко не во все.
Отец учил меня, что в конечном итоге даже в прямом опросе опрашиваемые эксперты могут честно отвечать на поставленные вопросы; фишка в том, как эти вопросы сформулированы и кто и как обрабатывает результаты. Кроме того, помимо прямого обмана, передергивания фактов и подправления трендов, ложных выводов и прочих нечестных действий в арсенале прогностического агрессора есть мощнейшее оружие – честное мнение, основанное на некорректных посылках. Вот этого я насмотрелся в Америке, специализирующейся на профессионалах, для которых шаг в сторону от их детища – белое поле в тумане. Вокруг этих важных персон, технологов и менеджеров снуют заядлые информационщики, подтаскивая им удобные клише для освоения любого тумана. А честные бизнесмены, конгрессмены и прочие «мены» страстно поют славу Пути, ведущему в пропасть, оставаясь честными и неподкупными американцами, англосаксонской элитой мира.
Например, участники прогнозирования могут совершенно честно и открыто превозносить тот или иной тренд. Больше всего дядя Саша с отцом смеялись над глобальным потеплением или экологизацией энергетики. Американе никогда не учились в таких школах, где с уроков физики и природоведения понятно, как все происходит в природе, где палеонтологией зачитываются пятиклассники, потому что динозавры же рулят и Древняя Греция была красивая. Мой друг, обозреватель, который сидит на Гоа и пишет лояльные статьи в американские новости о том, что бывает, как-то сказал: «Люди могут слабо разбираться в причинах явления, могут переоценивать его значимость, некорректно оценивать его последствия, могут попасть под гипноз фактов или авторитетного мнения – да мало ли бывает заблуждений у простых хороших людей »
Но сколько бы я не хаял американ, я видел и чуял кожей, что прогностическое оружие – порождение «войны Афины» у них обладает чудовищной эффективностью в разных измерениях. Я был согласен с отцом, что грамотно примененная серия прогнозов способна подтолкнуть противника к разработке заведомо невыигрышных стратегий в военной сфере. Заставить его уверовать, что невыгодно инвестировать в уже занятые и переделенные рыночные и технологические ниши и даже выбрать стратегию развития, которая заведомо играет в вашу пользу. С точки зрения «войны Афины» отсутствие собственного прогнозирования в стране сравнимо с отсутствием собственной разведки. С точки зрения стран, ни на что особое не претендующих, вполне нормальный вариант. Кому-то можно жить, пользуясь чужими прогнозами, но с точки зрения стран, претендующих на лидерство в какой-то сфере, значимую долю в глобальных рынках или на глобальную конкурентоспособность в целом, это совершенно недопустимо.
Изучая всю эту кухню, чтобы осмысленно спорить с отцом, я пришел к выводу, что все страны-мировые лидеры – что США, что Япония, что Китай, что Бразилия, что ЕС – так или иначе, живут по собственным прогнозам. И я очень болел за отца, который, как мне казалось, наивно в одно жало со своим Алексашкой плел эту форсайтную сеть для Родины. И было это малооплачиваемо и плохо востребовано и обладало всеми недостатками кустарного производства.
Уезжая из Штатов, потому что техосмотр я прошел, каких-то денег заработал, и еще они меня достали: и деньги, и американцы, – я понял, что отец был прав со своими сайтами, порталами и прочими многослойными объяснениями для дураков, экспертов и умных про образ России в иностранных головах.