Сумма технологии
Шрифт:
Творчество Лема глубоко уходит своими корнями в современную науку, в тот новый мир, в котором начинает жить человечество. Лем не пугается никакой науки; врач по образованию, он «не страшится» биологии, но задумывается и над астрономией, пытается проникнуть в физику и даже заглядывает в Храм Абстракции, у врат коего меч математики преграждает путь профану... Но оставим этот панегирик и перейдем к разбору самой книги.
Прежде всего – о названии: «Сумма технологии». Не передразнивает ли автор Фому Аквината? Его «Сумму теологии»? Фому, этого крупнейшего средневекового богослова, который был уверен, что в божественном откровении предначертано развитие Вселенной и человеческого рода, что в нем заключена вся истина о прошлом, все
Однако что же кроется за этим названием, что представляет собой книга Лема по существу?
Автор говорит, что когда он писал «Сумму», названия «футурология» – наука о будущем – не существовало. Сейчас этот термин установился и книгу Лема можно отнести к этой дисциплине. По-видимому, писателю-фантасту с философским складом ума вполне естественно взяться за книгу именно по футурологии. Впрочем «Сумму технологии» не так-то легко классифицировать, здесь на широком полотне Лем крупными мазками набросал картину возможного развития человечества. Книга его примыкает к тем исследованиям, которые получили ныне название науковедения. [137] Она примыкает и к другим направлениям, пока еще безымянным. Мы имеем в виду, скажем, книгу И. С. Шкловского «Вселенная, жизнь, разум» – книгу о жизни в космосе и о космических цивилизациях.
137
См. Г. М. Добров, Наука о науке, изд-во «Наукова думка», Киев, 1966, и сб. «Наука а науке», изд-во «Прогресс», 1966.
Итак, «Сумма технологии» посвящена прогнозированию. Опираясь на сегодняшнюю науку, автор бросает взгляд на развитие техники, науки и некоторых сторон общественной жизни в будущем.
Но почему же он это делает? Во все времена отыскивались пророки будущего, иногда удачливые, но чаще – неудавшиеся. Поражает обилие методов прорицания и простота утвари. В дело шли и дым благовоний, и внутренности животных, и знамения небес...
Люди мечтали и о предсказании будущего, но средства у них были не вполне пригодные, да и прогресс шел тогда медленно. Будущее было почти равно настоящему. Биологический процесс жизни протекал быстрее, чем процесс накопления знаний, и предсказание будущего при всей его заманчивости не стало еще общественной необходимостью.
Иначе обстоит дело сейчас. Быстрый бег современного общества, огромный рост энергии, информации и вещества, подвластных людям, стремительное усложнение всех общественных явлений – все это вызвало к жизни научное прогнозирование.
И теперь у «предсказателей» уже не старая «утварь», в их распоряжении – большие вычислительные машины, модели, математические методы...
Таким образом, Ст. Лем вовсе не прорицатель-одиночка, и все же его «прогностика» своеобразна. Ведь он – писатель-фантаст и, должно быть, поэтому относит свой анализ к весьма далекому будущему. К тому, которое прогнозу на вычислительной машине не поддается. Здесь простор для фантазий или полуфантазий, их ценность – научно-познавательная и мировоззренческая. Здесь можно дойти до пределов возможного, с точки зрения наших нынешних представлений. Такие пределы старались указать А. Кларк и Дж. Томсон. [138] В отличие от этих авторов Лема интересуют не конкретные научные открытия, а сам «генератор прогресса науки».
138
А. Кларк, Черты будущего, изд-во «Мир», 1966; Дж. Томсон, Предвидимое будущее, ИЛ, 1958.
Прогноз, особенно количественная оценка или конкретное предсказание, очень часто оказывается «ненадежным», даже если это прогноз на десятилетия. Артур Кларк в своей книге привел примеры
Можно выделить (Г. М. Добров, op. cit.) три «эшелона» прогнозов.
К первому «эшелону» относятся прогнозы на 15-20 лет. Собственно, это просто предплановые и притом количественные оценки. Во втором – идут более далекие прогнозы, скажем, прогнозы, на первое десятилетие будущего века. Они уже чисто качественные. Прогнозы на столетие вперед (третий «эшелон»), как правило, гипотетичны.
В какую же группу попадают прогнозы Лема? Ни в одну! Это – прогнозы «четвертого эшелона», попытка заглянуть вперед на сотни столетий. Здесь вместо количественных или качественных ограничений на сцену выходят иные – самые общие ограничения практики и познания.
Но ведь при такой общности прогнозов автора может подстерегать пустота! Поясним наши страхи. При близком прогнозе, например при попытке представить себе прогресс телевидения, будущее кажется нам почти «осязаемым». В те годы, когда идея иконоскопа лишь зародилась, А. Толстой уже написал «Аэлиту», и как реалию завтрашнего дня люди увидели мир, оплетенный сетью телевизионных каналов, большие экраны, по которым проносятся вспышки событий. Сегодня эта реалия стала реальностью, а завтра вновь родившееся поколение уже не сможет представить себе мир без Единой Телевизионной Сети. И «Аэлита» утратит какую-то частицу своей таинственной прелести. А через тысячу лет техническая фантазия писателя будет казаться наивной, столь же наивной, как «техническая» фантазия Лукиана, у которого шквал, подхватив суденышко, унес его на Луну.
Так вот, «осязаемы» ли виденья далекого будущего и есть ли здесь вообще о чем думать? Да, есть! Лем развертывает перед нами серию проблем, тематических проблем, по которым можно писать и футурологические работы вроде «Суммы», и увлекательные научно-фантастические романы, повести и рассказы. В этом – один из источников художественного творчества Лема. Здесь и сравнение био– и техноэволюции, и астроинженерное дело, и биотехническая деятельность цивилизаций, и автоэволюция человека; здесь же и вопросы морали...
Ко всем этим вопросам Лем подходит с единой позиции; он называет ее «позицией Конструктора». Он оптимист, и в отличие от многих писателей и ученых Запада говорит, что всего этого можно достигнуть. Он обсуждает возможные пути и следствия. Его основной тезис – «Догнать и перегнать Природу!».
При всяком далеком прогнозировании надо отвлекаться от «реалий» сегодняшней науки и техники, от каких-то характерных черт сегодняшнего общества. В сущности это значит – вводить некоторые упрощающие постулаты; при этом надо лишь четко представлять себе, от чего мы отвлеклись, что упростили и огрубили. После построения прогноза эта четкость позволит оценить его «силу», т.е. вероятность его реализации. Иначе прогнозист рискует попасть впросак – придать прогнозу большую значимость, чем он того заслуживает.
Каковы же постулаты Лема? Быть может, они противоречат современной науке? И все его построения – чистейшая фантазия? А если это не так, если построения автора согласуются с наукой, то какой период истории общества он стремится осветить?
Можно выделить три ключевых постулата.
Во-первых, Лем предполагает, что основные антагонизмы современности уже разрешены: человечество объединилось в масштабах всей планеты; войны и прочие конфликты – блокада на пути цивилизации – исключены, а «глобальное единство» создало необычайные условия для дальнейшего прогресса.