Сумма теологии. Том I
Шрифт:
Ответ на возражение 3. Такие соотнесенности, посредством коих идеи множественны, порождаются не вещами как таковыми, но божественным умом, который соотносит собственную сущность с упомянутыми вещами.
Ответ на возражение 4. Умножающие идеи соотнесенности не существуют в сотворенных вещах, но [только лишь] в Боге. Однако они – отнюдь не реальные соотнесенности, подобные тем, посредством коих различаются Лица [божественной Троицы], а соотнесенности, мыслимые Богом.
Раздел 3. У всех ли ведомых Богу вещей есть (свои) идеи?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что Богу ведомо больше вещей, нежели в Нем есть идей. Ведь в Боге нет идеи зла, иначе из этого бы следовало, что в Нем есть зло. Однако же и злые вещи ведомы Богу· Следовательно, Богу ведомо больше вещей, нежели в Нем есть идей.
Возражение 2.
272
De Div. Nom. V, 9. Ср.: «…следует признать, что Тот. Кто является Причиной и солнца, и всего, гораздо более прообладает первообразами всех сущих в едином сверхсущественном соединении… Первообразами же мы называем предсуществующие в Боге в единстве творящие сущность логосы сущих, каковые богословие называет предначертаниями и божественными и благими пожеланиями, разделяющими и творящими сущее, в соответствии с которыми Сверхсущественный все сущее и предопределил и осуществил».
Возражение 3. Далее, Богу ведома первичная материя, у которой не может быть никакой идеи, поскольку [у нее] нет никакой формы. Отсюда следует все тот же вывод.
Возражение 4. Наконец, несомненно, что Бог знает не только виды, но также и роды, единичные вещи и акциденции. Однако, как читаем у Августина, согласно учению Платона, который первым завел разговор об идеях, у всего этого идей нет [273] . Следовательно, в Боге нет идей всех ведомых Ему вещей.
273
Octog. Tri. Quaest., 46.
Этому противоречит то, что идеи – это образы, существующие в божественном уме, как это явствует из сказанного Августином [274] . Но Бог содержит образы всех ведомых Ему вещей; следовательно, Он содержит идеи всех ведомых Ему вещей.
Отвечаю: поскольку идеи, согласно Платону, являются началами как познания вещей, так и их возникновения, то в божественном уме они пребывают в обоих [этих качествах]. В той мере, в какой идея суть начало сотворения вещей, ее можно назвать «образцом» и отнести к области практического знания. В той же, в какой она суть начало познания, ее надлежит называть «образом» и относить также и к области знания теоретического. В качестве образца, следовательно, она имеет отношение ко всему, что когда-либо было [или будет] соделано Богом в какой бы то ни было период времени, тогда как в качестве начала познания она имеет отношение ко всему, что ведомо Богу, даже если это [ведомое] никогда не обретет бытия, а равно и ко всему что Он знает согласно его образу в том смысле, что оно ведомо Ему теоретически.
274
Ibid.
Ответ на возражение 1. Зло ведомо Богу не через его собственный образ, а через образ блага. Следовательно, зло не является идеей в Боге: ни идеей в смысле «образца», ни [идеей в смысле] «образа».
Ответ на возражение 2. Бог не имеет никакого практического знания о тех вещах, коих нет, не было и не будет. Следовательно, относительно них в Боге нет и идей в смысле «образцов», но только лишь – в смысле «образов».
Ответ на возражение 3. Платон, говорят, полагал материю несотворенной; следовательно, он постулировал не идею материи, а сопричинность [идеи] с материей. Поскольку же мы полагаем материю сотворенной Богом, то и материя имеет идею в Боге, хотя [эта идея] не отделена от формы, а потому и не отделена от идеи составленности; ибо сама по себе материя не может ни существовать, ни быть познанной.
Ответ на возражение 4. Что касается идеи в смысле «образца», то род не может иметь никакой идеи, поскольку род не может существовать иначе, как только в [форме] некоторых видов. То же самое справедливо сказать и о тех акциденциях, которые неотделимы от своего субъекта, ибо они имеют бытие только вместе со своим субъектом. Однако у тех акциденций, которые последуют субъекту, есть свои особые идеи. Так, через форму дома архитектор воссоздает все изначально сопутствующие ему акциденции; в то же время те, которые добавляются к уже построенному дому, например, его роспись и т. п.,
Вопрос 16. Об истине
Поскольку знание имеет дело с истинными вещами, после того, как рассмотрен [вопрос о] знании Бога, нам надлежит произвести изыскание относительно истины. В связи с этим будет исследовано восемь пунктов: 1) существует ли истина в вещах, или же только в уме; 2) находится ли она исключительно в составляющем и разделяющем уме; 3) о сравнении истиныи бытия; 4) о сравнении истины и блага 5) является ли Бог истиной; 6) истинно ли все благодаря одной единственной истине, или же многим; 7) о вечности истины; 8) о неизменности истины.
Раздел 1. Только ли в уме пребывает истина?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что истина пребывает не столько в уме, сколько в вещах. Так, Августин осуждает следующее определение истины: «Истинно то, что существует так, как кажется», поскольку из этого бы следовало, что камни, скрытые в лоне земли и [потому] недоступные зрению, не были бы истинными камнями. Он также осуждает и такое [определение]: «Истинно то, что существует так, как кажется [незнающему], если он хочет и может познавать», поскольку из этого бы следовало, что ничто не будет истинным до тех пор, пока кто-либо этого не познает. Поэтому он определяет истину так: «Истинно то, что существует» [275] . [Таким образом] похоже, что истина пребывает в вещах, а не в уме.
275
Soliloq. Il, 5.
Возражение 2. Далее, все истинное истинно благодаря истине. Если, таким образом, истина находится только в уме, все будет истинно в той мере, в какой оно будет познано. Но в этом-то и состояла ошибка древних философов, которые говорили, что истинным называется то, что кажется истинным. Отсюда следовало, что и противоположности [вполне] могли бы быть одновременно истинными, коль скоро одним казалось бы, что истинна первая [противоположность], а другим – что вторая.
Возражение 3. Далее, Философом недвусмысленно сказано, что «то, благодаря чему вещь такова, само по себе таково еще в большей степени» [276] . Значит, [именно] бытие или небытие вещи и является критерием истинности нашей о ней мысли или высказывания, о чем [кстати] учил и Философ [277] . Следовательно, истина скорее пребывает в вещах, нежели в уме
276
Poster. I.
277
Praedicam. III.
Этому противоречит следующее: Философ говорит, что «истина и ложь не находятся в вещах, но – в уме» [278] .
Отвечаю: как благом мы называем то, к чему устремлено наше желание, так и истиной – то, к чему устремлен наш ум. Но между желанием и умом, или знанием чего бы то ни было, есть [существенное] различие: знание обусловливается тем, что познанная вещь находится в знающем, тогда как желание обусловливается тем, что желающий стремится к желаемому. Поэтому цель желания, а именно благо, находится в объекте желания, цель же ума, а именно истина, находится в самом уме. Затем, как благо существует в вещи постольку, поскольку вещь связана с желанием, так что аспект благости передается от желаемого к желанию, почему и желание называется благим по мере благости [своего] объекта; так и истина: поскольку она находится в уме в той мере, в какой он согласуется с познанным объектом, постольку аспект истины необходимо должен передаваться от ума к познанному объекту, почему также и познанную вещь называют истинной в связи с наличием некоторого ее отношения к уму.
278
Metaph. VI, 4. Ср.: «… ложное и истинное не находятся в вещах, так чтобы благо, например, было истинным, а зло непременно ложным, а имеются в мысли».