Сумма Теологии. Том VIII

Аквинский Фома

Ответ на возражение 1. Как уже было сказано, обнаружение тайного греха ради исправления согрешившего или обвинение его ради блага общественной правосудности не является злословием.

Ответ на возражение 2. Приведенная глосса имеет в виду не то, что злословит все без исключения человечество, но — что «почти все», и так это потому, что «нету числа глупцам» и «немногие идут путем, ведущим к спасению», а ещё потому, что немного найдется таких (если таковые вообще есть), которые по легкомыслию хотя бы иногда и хотя бы чуть-чуть не причинили бы вред чьему-либо доброму имени, о чем [в Писании] сказано так: «Кто не согрешает в слове, тот — человек совершенный» (Иак. 3:2).

Ответ на возражение 3. Августин говорит о тех случаях, когда

человек говорит о ком-то не слишком зло и не ради того, чтобы ему навредить, а по легкомыслию или оплошности.

Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЗЛОСЛОВИЕ САМЫМ ТЯЖКИМ ИЗ ВСЕХ СОВЕРШАЕМЫХ ПРОТИВ БЛИЖНЕГО ГРЕХОВ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что злословие является самым тяжким из всех совершаемых против ближнего грехов. Так, глосса на слова [Писания]: «За любовь мою они враждуют на меня» (Пс. 108:4) говорит: «Те, которые враждуют на Христа в Его членах и убивают души будущих верных, виновнее тех, которые убивают имеющую воскреснуть плоть». Из этих слов, похоже, следует, что злословие является гораздо более тяжким грехом, чем убийство, поскольку убийство души гораздо хуже, чем убийство тела. Но убийство является наиболее тяжким из всех остальных совершаемых против ближнего грехов. Следовательно, злословие является наиболее тяжким из всех грехов вообще.

Возражение 2. Далее, злословие, несомненно, является более тяжким грехом, чем оскорбление, поскольку человек может противостоять оскорблению, а тайному злословию — нет. Затем, грех оскорбления, пожалуй, тяжче греха прелюбодеяние, поскольку прелюбодеяние соединяет двух людей в одну плоть, тогда как оскорбление полностью разъединяет тех, которые были соединены. Следовательно, злословие тяжче прелюбодеяния, а между тем из всех совершаемых против ближнего грехов прелюбодеяние является одним из наиболее тяжких.

Возражение 3. Далее, как говорит Григорий, оскорбление есть следствие гнева, в то время как злословие есть следствие зависти³⁶². Но зависть является более тяжким грехом, чем гнев. Таким образом, грех злословия тяжче, чем грех оскорбления, из чего следует такой же, что и прежде, вывод.

Возражение 4. Кроме того, тяжесть греха адекватна тяжести обусловливаемого им изъяна. Но злословие порождает наиболее прискорбный изъян, а именно слепоту ума. Так, Григорий говорит: «Что есть злословие, как не вдувание пыли и внесение грязи в их глаза ради того, чтобы они по мере вдыхания клеветы все более утрачивали способность видеть истину». Следовательно, злословие является самым тяжким из всех совершаемых против ближнего грехов.

Этому противоречит следующее: согрешение делом является более тяжким грехом, чем согрешение словом. Но злословие является словесным грехом, в то время как прелюбодеяние, убийство и воровство — это грехи посредством дела. Следовательно, злословие не является самым тяжким из всех совершаемых против ближнего грехов.

Отвечаю: сущностную тяжесть совершаемых против ближнего грехов должно измерять причиняемой ими неправосудностью, поскольку именно она сообщает им их греховную природу, а неправосудность тем больше, чем большего блага она лишает. Затем, благо человека трояко, а именно: благо его души, благо его тела и благо внешних вещей. Благо души, которое является наибольшим из всех, не может быть отнято у человека другим иначе, как только случайно, например посредством не обусловливающего необходимости склонения к злу. С другой стороны, двух последних благ, а именно тела и внешних вещей, можно лишить насильственно. И коль скоро телесные блага лучше благ внешних вещей, то причиняющие телесные повреждения грехи тяжче тех, которые наносят ущерб со стороны внешних вещей. Поэтому из всех совершаемых против ближнего грехов наиболее тяжким является убийство, поскольку оно лишает человека жизни, которой он уже обладает, а сразу за ним следует прелюбодеяние, которое противно правильному порядку человеческого порождения, благодаря которому человек получает жизнь. На последнем месте находятся

внешние блага, лучшее из которых — доброе имя человека, поскольку оно в большей степени, чем богатство, сродни духовным благам, о чем читаем [в Писании]: «Доброе имя — лучше большого богатства» (Прит. 22:1). Поэтому в своём роде злословие является более тяжким грехом, чем воровство, но оно менее тяжко, чем убийство или прелюбодеяние. Впрочем, этот порядок может варьироваться в зависимости от наличия отягчающих или извиняющих обстоятельств.

Случайную же тяжесть греха должно рассматривать со стороны грешника, который согрешает тяжче тогда, когда грешит преднамеренно, чем тогда, когда грешит по слабости или небрежению. В этом отношении словесные грехи несколько облегчаются в той мере, в какой они случаются из-за обмолвки и без обдуманного намерения.

Ответ на возражение 1. Враждующие на Христа препятствуют вере Его членов постольку, поскольку принижают являющееся основанием нашей веры Его Божество. Следовательно, здесь идет речь не столько о злословии, сколько о богохульстве.

Ответ на возражение 2. Оскорбление является более тяжким грехом, чем злословие, поскольку оно подразумевает более пренебрежительное отношение к ближнему, то есть — по той же причине, по которой грабеж является более тяжким грехом, чем воровство, о чем уже было сказано (66, 9). И при этом оскорбление не является более тяжким грехом, чем прелюбодеяние. В самом деле, тяжесть прелюбодеяния связана не с тем, что оно суть соединение тел, а с тем, что оно суть неупорядоченность человеческого порождения. Кроме того, сам оскорбитель не является достаточной причиной неприязни к другому, но — только случайной причиной разъединения тех, которые были соединены до того, как он, объявив о зле другого, со своей стороны поспособствовал тому, чтобы разобщить этого человека с другими, хотя последние вовсе не обязаны прислушиваться к его словам. Таким образом, злословящий есть, так сказать, «иногда убийца» — ведь своими словами он дает другому человеку возможность возненавидеть или начать презирать своего ближнего. Поэтому в своем послании Клемент говорит, что злословящие есть иногда убийцы, поскольку «всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца» (1 Ин. 3:15).

Ответ на возражение 3. Гнев, как говорит Философ, стремится мстить открыто³⁶³, по каковой причине злословие, которое происходит втайне, является не дочерью гнева, каковой является оскорбление, а скорее зависти, которая стремится принизить славу ближнего любыми средствами. Но из этого вовсе не следует, что злословие является более тяжким [грехом], чем оскорбление, поскольку меньший порок может обусловливать больший грех, как [например] гнев может порождать убийство или богохульство. В самом деле, источник греха зависит от его склонности к цели, то есть от того, к чему обращает грех, тогда как тяжесть греха зависит от того, от чего он отвращает.

Ответ на возражение 4. Коль скоро «радость человеку — в ответе уст его» (Прит. 15:23), то из этого следует, что злословящий все больше и больше любит и верит тому, что он говорит, по каковой причине все больше и больше ненавидит своего ближнего и все меньше и меньше способен разглядеть истину. Но точно такое же следствие могут иметь и другие связанные с ненавистью к ближнему грехи.

Раздел 4. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ТЯЖКИМ ГРЕХОМ НЕ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ ЗЛОСЛОВИЮ?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что тот, кто не препятствует злословию, не совершает тяжкого греха. В самом деле, человек не связан с другим большими обязательствами, чем с самим собой. Но когда человек терпит злословие в отношении себя, это достойно похвалы. Так, Григорий говорит, что «подобно тому, как не должно побуждать к злоязычию хулителей, чтобы им не погибнуть, точно так же должно спокойно сносить их хулу, когда они побуждаются к ней собственным злом, чтобы возрастала наша награда»³⁶⁴. Следовательно, человек не грешит, если не препятствует тем, кто злословит других.