Сумман твоего сердца
Шрифт:
В кухне были две двери, войдя в одну из них, лекарь вернулся со свёртком в руках, развернув его, принялся нарезать белый сыр в мелкие дырочки. Видимо, за этой дверью находится кладовая, где хранятся продукты и прочая кухонная утварь. Что за второй, пока не могла понять. Стены кухни были тоже тёмными, но она казалась светлой благодаря двум большим окнам. На них висели такие же занавески, как и в прихожей. Вдоль окон стоял рабочий стол с открытыми полками под ним, заставленными кастрюльками, сковородками и чашками. На этом же столе плита, на одной из стен открытые полки, где ровными
Я так увлеклась разглядыванием комнат, что не заметила лекаря разместившегося за столом и также внимательно разглядывающего меня.
— Прости, не хотел тебя смущать. Уже и забыл, как это делается, смущать молоденьких девиц, — улыбаясь, проговорил мсье Фил, заметив, как на моих щеках появился румянец.
Ответить я ничего не успела. В дом вошёл Мика, на его шее висел мешок, видимо, с пирогами. Вскочив с табурета, помогла ему избавиться от груза. Мне было искренне жаль парнишку: не имея свободных рук, очень трудно справляться с вроде бы элементарными действиями.
— Спасибо, — пробормотал Мика, и его уши, покраснели, выдавая его смущение.
— Отлично. И чай готов. Присаживайтесь оба за стол, — распорядился мсье Фил, разливая напиток по кружкам. Сыр уже был нарезан, осталось достать пироги от Лессы, что я и сделала.
Чай оказался травяным, с ароматом мелиссы. Пироги были вкусными, с сочной мясной начинкой, а тесто просто таяло во рту. Сыр с лёгкой кислинкой дополнял мясной пирог.
В течение двадцати минут большая тарелка принесённых Миком пирогов опустела. Чай был выпит, и меня начало клонить в сон. Казалось, ещё немного и я упаду на стол. Подперев голову рукой, я осоловелым взглядом наблюдала, как мсье Фил убирает со стола пустую посуду и даёт поручение Мике. Половину слов я уже не слышала, голова была как в тумане.
— Натали, иди-ка ты наверх. Третья дверь направо. В той комнате отдохнёшь, — проговорил мсье Фил, глядя на меня и на мои мучения.
— Спасибо, — устало пробормотала и со скоростью улитки поползла на второй этаж. Практически с закрытыми глазами, на ощупь распахнула дверь. Обнаружив кровать и сделав два шага, не раздеваясь, плашмя упала не неё и отключилась.
Пробуждение было странным. Я не могла пошевелиться. Меня чем-то придавило и было трудно дышать. Первой мыслью было: опоили, связали и бросили в темницу. Следом пришло понимание, что в темнице наверняка сыро и холодно, а мне тепло, а спине, я бы сказала, даже жарко.
— Так… рука шевелится, ноги тоже, голова вертится, — поворачивая ею, чуть не взвыла от боли. Шея затекла так,
— С этим справились, теперь надо подняться, — первая попытка не увенчалась успехом. Меня всё ещё продолжало что-то придавливать и, по-моему, я услышала недовольный рык. Замерев, я попробовала повернуть голову, так, чтобы рассмотреть, что лежит на моей спине.
Увидела… Чёрный бок… И что? Ладно попытка номер два. Оперлась, оттолкнулась, снова стала подниматься, тихо ругаясь. Тело затекло и совершенно не хотело двигаться. С трудом и превозмогая боль я всё же села, почувствовав, что со спины наконец-то исчезла тяжесть. На секунду замерев, я повернула голову туда, где послышался глухой звук.
От увиденного довольно проворно поползла по кровати, подобрав ноги к груди и прислонившись спиной к стене, смотрела на чёрную пантеру с синими глазами. Разве у кошек не зелёный цвет глаз?
Чёрт! Что у тебя в голове, не всё ли равно, с каким цветом глаз тебя сейчас съедят?
Не отрывая взгляда от огромной кошки, я принялась осматриваться в поисках пути к спасению. Надо было решить сложную задачу — как сбежать из комнаты и при этом не пострадать. Кошка, сев на полу копилкой, видимо, тоже прикидывала, как меня из неё не выпустить.
Оглядывая комнату, в которой я провела ночь, ничего полезного для своей защиты я не заметила. До прикроватной тумбы я не доберусь, кровать оказалась довольно широкой. До открытого окна метра три, и даже если мне удастся до него добраться и выпрыгнуть, не факт, что я не переломаю ноги и не буду тут же съедена, так как шансы убежать со сломанными ногами равны нулю.
Ещё были две двери, но и до них я вряд ли успею добежать.
Просидев минут двадцать, не шевелясь и практически не дыша, я внимательно следила за кошкой. Она, как это ни странно, — тоже и, кажется, улыбалась.
Какой бред! У тебя уже кошки улыбаются. Тряхнула головой, отгоняя глупые мысли, лезущие в мою голову. Этим движением я нарушила нашу негласную договорённость не шевелиться. И кошка, поднявшись, медленно направилась ко мне.
Кричать и звать на помощь я не могла, у меня вдруг пропал голос, а изо рта выходило только лишь шипение.
Кошка, подойдя к кровати, всего одним прыжком оказалась в опасной для меня близости. Нас разделяла только подушка, которую я успела выставить в качестве преграды. Так себе защита, конечно, но другого я в тот момент не придумала.
Взлетев на кровать, она вновь приняла позу копилки и уставилась на меня своими глазищами. Нападать вроде бы пока не собиралась.
Вновь замерев, я выждала пару минут и попыталась спустить одну ногу с кровати. Но кошка снова ожила и резко рванула в мою сторону, я не успела даже как-то отреагировать и испугаться. А кошка, положила свою голову на всё ещё изображающую неприступную крепость подушку и пихая нос под мою руку — заурчала?
Эээ. И что мне теперь делать? Погладить её? От принятия решения в этом сложном вопросе меня спас раздавшийся голос мсье Фила и стук в дверь.