Сумрачное дно
Шрифт:
При входе на перрон Чарли Чаплин подвергся тщательной проверке. Сидевший там валух тоже не слишком-то к жетону присматривался, зато скрупулезно заполнил анкету, заставив пассажира ответить на десяток вопросов. «Причина поездки?», «Как часто путешествуете?», «Сами или в компании?», «В какие города еще собираетесь поехать?» И даже такой: «Кто вас заменяет на рабочем месте, пока вы путешествуете?»
Причем, спрашивая, сидящий великан строго смотрел прямо в глаза стоящего перед ним человека, все равно находясь выше него, и создавалось впечатление,
А время-то истекало стремительно! Поглядывая на огромные часы на стене вокзала, пассажир занервничал и сказал:
– Только две минутки осталось!
И увидел, как огромный палец медленно утыкается в стоящий на краю стола не колокольчик, а целый колоколище:
– Пока я не позвоню, поезд будет стоять!
Валух задал еще несколько вопросов, и последнего явно не было в анкете:
– Каким таким образом у вас оказался билет в купе самого губернатора?
«Ну, точно, кагэбэшник и фээсбэшник в одном флаконе! – внутренне бесновался Найдёнов. И сам себя успокаивал: – И что тут страшного? Чего это я так разнервничался? Это его работа…»
Он снял маску, достал рекламу своего арляпаса, положил ее на стол и с пафосом изрек:
– Потому что мой арляпас – самый лучший в королевстве. Губернатор это понимает, гордится своим городом и желает ему еще больше прославиться. И для более быстрой организации гастролей любезно предоставил мне свое купе.
Некоторое время валух угрюмо разглядывал артиста, а потом неожиданно улыбнулся:
– А когда и я смогу поприсутствовать на представлении?
Пожалуй, впервые, находясь в мире Набатной Любви, Леонид Найдёнов настолько растерялся, что долго не знал, что и ответить. Наконец сумел выдавить из себя:
– А… разве вам… будет интересно?..
Странно было видеть, как великан откинулся на своем прочном, массивном стуле, а потом вообще чисто человеческим движением закинул ногу на ногу и стал рассуждать, словно беседуя со старым знакомым:
– А что здесь такого? Юмор, он порой стоит выше всяких видовых различий. Ну и самое главное, что у нас ведь с вами только одно-единственное различие: величина тела. Точно, точно! И больше ничего. Из ваших мало кто интересуется нами, но живем-то мы точно так же, как и вы, разве что в наших городках вы не бываете и редко видите наших женщин. Но по сути у нас те же проблемы в семьях, а порой те же самые смешные ситуации возникают… Или иначе говоря – анекдоты рождаются в быту. Я вот почитал записи ваших выступлений и… честно признаюсь: смеялся. И мысль мелькнула глянуть на ваше представление… Можно такое устроить?
Мэтр циркового искусства настолько разволновался, что похрустывал переплетенными пальцами, чуть их не ломая. Как настоящий талантливый артист, сценарист и режиссер, он, едва представив публику, состоящую из великанов, немедленно захотел выступать. Это было так волнующе, неожиданно и интересно, что мысли о спасении Бориса Ивлаева и поездке в Макиль остались на дальнем
Он и сам не заметил, как с задумчивым мычанием оперся локтями о высокий стол валуха и, разглядывая представителя не то таможни, не то особого отдела, как препарированную бабочку, забормотал:
– Хм… а ведь это феноменальная идея! И ведь можно будет использовать массу анекдотов про великанов! Или сделать кучу забавных сценок на эту тему… Эпическая гайка! Это будет невероятно смешно и весело! А уже если создать правильные контрасты…
– Контрасты – это чудесно, – кивнул великан. – Только не будет ли кому-то обидно?
– Скажете такое! – уже с явным превосходством профессионала воскликнул землянин. – На обиженных воду возят, и такие в арляпас не ходят. Туда вход туповатым заказан…
Наверное, оба еще долго бы пялились друг на друга, размышляя и бормоча о вечном и великом: о юморе. Но тут нервы не выдержали у машиниста миниатюрного электровоза, который не мог понять причины задержки отправления. Раздался этакий вопросительный и коротенький гудок-напоминание. Оба собеседника взглянули синхронно на часы: десятиминутное, ничем не оправданное опоздание налицо.
Но валух не стал устраивать гонки, просто, церемонно возвращая билет, поинтересовался:
– Так что, можно надеяться?
– Нет проблем! – заверил Звездный Чарли.
Он выхватил еще одну рекламу и, взяв ручку великана, быстро написал на обратной стороне:
«Лизаветушка и Ладушка! Срочно устройте концерт в дневное время для господина подателя сей весточки и его приятелей. Зал для этого они подберут, скорей всего, у себя, потому что наши кресла слишком хрупкие. Крепко вас целую и верю, что вы справитесь!»
Подписался размашисто и красиво «Ваш Чарли!» и протянул службисту:
– Вот с этим к моим заместительницам, они все и без меня устроят, если не завтра, то уж точно послезавтра.
Новый знакомый явно засомневался, без слов тыкая пальцем то в загримированное лицо пассажира, то в рекламу. Мол, почему ты сам не выступишь?
– Мои ученики справятся не хуже, – заверил Найдёнов. – Ну а уж когда я сам вернусь да вам захочется нового представления, вот тогда я уже лично составлю новую программу на злобу дня. И выступлю с премьерой.
И ловко накинул маску на загримированное лицо.
– Договорились! – кивнул великан. – Меня зовут Чаеслав. Ваш вагон – средний. Счастливого пути!
Купе губернатора, единственное в поезде, было двухместное, без верхних полок, и поражало бархатом стен и мягкой кожей диванов. После того как пассажир с размаха плюхнулся на сиденье, скривившийся от такого поведения проводник спросил:
– Господин изволит путешествовать один?
– А что? Есть варианты? – Мастер клоунады неожиданно вспомнил сменщицу кассирши и печально вздохнул: – Хотя вряд ли у вас существует такой сервис, как массаж в четыре женские ручки.
Челюсть у проводника отвалилась. Состав дернулся и стал набирать скорость.