Сунг
Шрифт:
Золото было намыто афганскими старателями в пограничной речке Пяндж. И теперь следовало в глубинные районы страны, чтобы надежно улечься в темном, но сухом подвале дома, расположенного на высокогорном плато. Дом принадлежал Нурулло – командиру отряда «духов», что контролировал участок таджикско-афганской границы.
Давлятов получил информацию о планах Нурулло за месяц до событий.
– Откуда у тебя такие сведения! – обычно выдержанный генерал Русаков, некогда служивший в том же ведомстве, что и Давлятов, а сейчас ставший замминистра обороны «по деликатным вопросам» в Ташкенте, возбужденно привстал со своего кресла.
Руслан уклончиво пожал плечами:
– Через
По неписаным правилам оперативной работы, раскрывать своих агентов не полагалось даже непосредственному начальству. Генерал прекрасно знал правила этой игры, поэтому не стал уточнять свой вопрос. Только спросил:
– Этим сведениям можно верить, ты проверял?
Майор многозначительно опустил вниз подборок: что за вопрос?
Генерал и сам понял неуместность последней фразы. Давлятова он знал еще с тех пор, когда тот после училища молодым лейтенантом попал в Афганистан и начал командовать группой роты спецназа. За это время Давлятов не разу не ходил на доклад к начальству с непроверенными сведениями.
– Присядь, – генерал махнул рукой на стулья у стены.
Другой он потянулся к аппарату прямой связи с представителями таджикского военного командования.
С 1992-го года, на который выпал пик гражданской войны в Таджикистане, военные обеих республик помогали друг другу в борьбе с «исламскими демократами». Позже их стали звать ваххабитами – «вовчиками». Генералы армий среднеазиатских республик в глубине души верили, что парад суверенитетов – дело временное, и рано или поздно они вновь окажутся под едиными знаменами. А враг и теперь у них был один, знакомый еще с войны в Афганистане. Его клоны появились на этой стороне Сырдарьи и Пянджа и, снабженные агрессивной идеологией ваххабизма, они были еще более опасны…
Весь юг республики был залит кровью: «вовчики» воевали с «юрчиками», кулябцы с гармцами и курганцами, русские пограничники – с афганскими «духами», сосед с соседом, а российская 201-я дивизия вместе с самым северным кланом – Ленинабадским, демонстративно изображали нейтралитет. Хотя на самом деле, конечно, это было не так.
В те тяжелые дни ВВС Узбекистана наладили воздушный мост с Кулябом, помогая разгрому врага. И это был только один из видов военной помощи.
…Тонкие лучи заклеенных фар «уазиков» скользнули по дороге.
Руслан Давлятов плавным движением большого пальца сдернул переводчик огня АКМСа на стрельбу очередями. Повернулся в сторону Бориса:
– Давай сигнал.
Гуршко тут же трижды мигнул зеленым лучом фонарика. Руслан, в свою очередь, приказал изготовиться отсекающей группе. Она должна были уничтожить замыкающий УАЗ с охраной…
За десять лет войны в Афганистане с шурави, когда он, скромный школьный учитель, превратился в воина джихада, Нурулло разучился доверять кому бы то ни было. Иногда, правда, он с удивлением оглядывался назад и с горькой насмешкой вспоминал о себе прежнем.
«Неужели это был я?»? – с горькой усмешкой говорил он себе и тут же гнал от себя эти мысли.
Обстановка вокруг не позволяла расслабляться. Выжить в банке со скорпионами может только скорпион. Вот и сейчас Нурулло искоса поглядывал на своего брата по джихаду Мусу. Можно было ждать чего угодно от этого потомка черкесов-язычников, сбежавших от гяуров белого царя в далекие арабские пески и принявшего потом веру тех, кто взял его под свое крыло.
Нет, Муса, храбрый воин на пути джихада, на предательство не пойдет, но за золото
Нурулло не имел ничего против этого благородного желания. Ведь издавна война считалась не только тропой доблести, но и дорогой к благосостоянию. За то время, что они вместе воюют против «зеленых фуражек» и продавшихся кяфирам таджиков, Нурулло и ставленник арабов не раз наполняли долларами хурджуны, и никогда не ссорились в дележке добычи.
…Но те деньги были за героин.
В длинной цепочке от сбора мака, переработки опия в сильный растительный наркотик (пусть подохнут неверные от его очищающего действия!), до переправки его через Пяндж и продажи оптовикам, им доставалось не так уж и много. За год, в течении которого он отвечал на «героиновую тропу» на этом участке границы, Нурулло сумел заработать всего лишь 10 тысяч долларов. И когда через его руки и руки его людей прошли сотни килограмм только героина! А сколько прошло чарса [10] , Нурулло даже забыл…
10
Чарс – опиум, гашиш.
Хлопотное дело, с другими делиться, а своим людям объяснять, почему они рискуют за чужой навар своими шкурами. За последние два месяца только убитыми пятерых потеряли, сопровождая через границу курьеров с товаром.
Эти шайтаны – «зеленые фуражки» вместе с кяфирами из русской 201-й дивизии как будто мысли читают: ставят свои секреты как раз напротив места прохода групп, накрывают огнем артиллерии. Или опять в отряде завелся кяфировский шпион? Значит, надо снова проводить чистку. Наказание Сафара не всем пошло впрок…
Нурулло вспомнил перекошенное лицо и дикий крик Сафара, когда лично лил ему в пах раскаленное масло. А как тот извивался на колу! И все зря!
Нурулло вздохнул и подумал, что на кол надо бы посадить самого Мусу, что служил в отряде начальником контрразведки – не работает как надо, сын ишака!
Да, профессия контрабандиста всегда связана с риском. Это Нурулло понимал и принимал. Но для себя давно решил, что любой риск должен быть оправдан. И подкреплен материально.
Убедительное подтверждение этому бывший школьный учитель получил после победы над Наджибуллой в 1992 году. Тогда объединенные отряды моджахедов заняли Кабул и, казалось бы, война закончилась. Но после того, как стихли первые восторги, вдруг выяснилось, что к этой победе все пришли с разной поклажей. Кто-то с автоматом и в одном рваном чопане, кто-то – с миллионами долларов в швейцарских банках.
Нет, Нурулло не был фанатиком, которого не интересовали деньги. На войне он старался не упускать, что само шло ему в руки. Но безоглядная жадность иных вождей неприятно поразила его и заставила задуматься.
И когда в начале 1993 года его отряд поставили на границу с Таджикистаном охранять одну из дорог наркотрафика, Нурулло твердо решил сделать состояние. Однако героиновые деньги приносили не такой доход, как хотелось бы. Другое дело – золото…
Когда Чумазый Рахматулло притащил первый самородок, командир лично расцеловал старателя. Ведь золото в зоне ответственности отряда отродясь не водилось. Ходивший в вечных неудачниках Чумазый намывал столько, что хватало только на плошку плова без мяса для его многочисленной семьи. А тут такая удача!