Суп из акульего плавника

Данлоп Фуксия

Однажды на Тайване я совершила ошибку, заспорив с одним из писателей, так же как и я занимавшимся кулинарными изысканиями. Мы хвастались друг перед другом, перечисляя невероятные деликатесы, которые нам довелось попробовать. «Насекомые? А что насекомые? Я их тоже ела, — бахвалилась я, принявшись перечислять жуков и личинок, которых мне довелось отведать в Сычуани. — Я и змей ела, и собачатину. Мне это не составило никакого труда». Господин Чу широко улыбнулся. «Что ж. — сказал он, вздохнув. — Когда я был в одном ресторане в Юньнани, официант принес мне живую гусеницу в несколько дюймов длиной. Мне пришлось прижать пальцем ее головку к столу, а другой рукой оторвать туловище и съесть. Было очень вкусно».

Я тут же замолчала, признавая свое поражение. Как ни старайся, но обыграть китайцев-южан на их собственном поле нельзя. Но я все-таки попыталась.

Сколько моя мама потратила сил, чтобы научить меня правильно себя вести за столом! Все пошло прахом после долгих лет, проведенных в Китае. Когда я оказываюсь там, то спокойно сплевываю кости, подношу пиалу с рисом к самым губам, чавкаю и хлюпаю — как, собственно, и все остальные. За несколько первых лет моего пребывания в Чэнду ко мне даже на некоторое время пристала отвратительная привычка плеваться на улицах. «Да ты наполовину китаянка», — говорят мне друзья. Я гляжу на них большими круглыми глазами и понимаю, что действительно изменилась и уже не могу назвать себя чистокровной англичанкой. Даже не знаю, где именно в моем сознании пролегают теперь культурные рубежи.

Иногда мои западные друзья ловят меня на том, что я веду себя подобно китаянке — урча от удовольствия, ем какое-нибудь малопривлекательное для европейца блюдо или втягиваю смачно воздух, поглощая суп. Обычно я пытаюсь их заверить в том, что по-прежнему остаюсь типичной англичанкой, шучу над своей всеядностью, стараюсь есть тихо и молча. Однако порой забываюсь, и с меня слетает маска — обглоданная кость летит на стол или же мои друзья в ошеломлении слышат довольное урчание, не веря, что эти звуки издает милая девушка-англичанка.

Итак, я сидела в столовой у родителей в Оксфорде и рассматривала гусеницу. Если бы мне подали ее в китайском ресторане, я бы, не задумываясь, съела, так чего же колеблюсь сейчас? Даже мои друзья знают, что я готова поглотить в Китае любое блюдо, сколь бы странным и отталкивающим с их точки зрения оно ни было. Их уже не тревожат мои рассказы о том, как мне понравились те или иные кушанья из насекомых или змей. На повествование о блюдах из собачатины они реагируют более болезненно, но что поделаешь — Китай есть Китай, и такие байки вполне естественно вписываются в мои заметки о путешествиях по экзотической стране, добавляя в них красок.

Я полностью отдавала себе отчет в том, что гусеница, найденная в овощах, собранных в саду у родителей, совсем другое дело. Съев ее, я перейду определенную грань. Тут уже нельзя будет сослаться на поговорку о том, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, или, как говорят в Китае, жу сян суй су(«следуй деревенским обычаям»). Если мои друзья-англичане узнают, что я съела гусеницу из маминого сада, обнаруженную на тарелке с синим узором, эта новость потрясет их куда больше, чем рассказ о самом странном, самом диковинном китайском блюде. Они станут косо на меня смотреть, воспринимая как человека, теоретическиспособного полакомиться их собачками (или даже ими самими).

Разглядывая маленькую зеленую гусеницу, я призналась самой себе, что мысль ее съесть не особенно меня пугает. Некоторое волнение было не шибко искренним, да и рождало его не отвращение, которое вызывала у меня гусеница, а страх упасть в глазах воображаемой толпы соотечественников. Я должна была взглянуть правде в глаза. Меня уже нельзя назвать ищущей приключения английской путешественницей, потакающей диковинным обычаям жителей страны, покуда она по ней странствует. Жизнь в Китае сильно изменила меня и мои вкусы. Рубикон уже перейден. Меня не

занимал вопрос, есть ли гусеницу или не есть, осмелюсь я так поступить или нет. Интересовало другое — способна ли я показать своим поступком, что для меня это плевое дело.

Наверное, вы, читатели, уже догадались, как развивались события. Я ее съела. Мои зубы вошли в нежную зеленую плоть, я почувствовала на языке легкое покалывание, а потом проглотила гусеницу. И ничего не случилось. Гром не грянул, земля не разверзлась, на меня не обрушился гнев богов. Гусеница оказалась водянистой и безвкусной. Небольшой важности дело. Я чувствовала себя отлично. Откусив еще кусочек, съела потом головку. А затем приступила к трапезе, которая мне очень понравилась.

Тот обед стал для меня преодолением некого рубежа, моментом истины. Несколько последующих недель меня не оставляло чувство, что я наконец приняла решение стоять насмерть, защищая свои взгляды до конца.

Хронологическая таблица китайских династий

Эпоха Ся	XXI–XVI вв. до н. э.
Эпоха Шан	XVI–XI вв. до н. э.
Эпоха Чжоу	Западная Чжоу	XI–VIII вв. до н. э.
Восточная Чжоу	770–256 гг. до н. э.
Династия Цинь	221–206 гг. до н. э.
Династия Хань	Династия Западная Хань	206 г. до н. э. — 9 г. н. э.
Династия Восточная Хань	25–220 гг.
Период Троецарствия	Царство Вэй	220–265 гг.
Царство Шу	221–263 гг.
Царство У	222–280 гг.
Династия Западная Цзинь	265–316 гг.
Эпоха династии Восточная Цзинь и Шестнадцати Царств	265–439 гг.
Эпоха Южных и Северных Династий	420–581 гг.
Династия Суй	581–618 гг.
Династия Тан	618–907 гг.
Эпоха Пяти Династий и Десяти Царств	907–979 гг.
Династия Сун	960–1279 гг.
Династия Юань	1279–1368 гг.
Династия Мин	1368–1644 гг.
Династия Цин	1644–1911 гг.
Китайская Республика	1912–1949 гг.
Китайская Народная Республика	с 1949 г.