Супердвое. Версия Шееля
Шрифт:
— Господин Ротте, вам не кажется, что эту версию с оттяжкой оплаты долгов вы почерпнули из сочинений бульварных писак. А может, из классической литературы. Из «Войны и мира», например. К сожалению, вам далеко до Толстого. Насколько мне помнится, в «Войне и мире» граф Ростов проиграл сто тысяч рублей, а это куда более значительная сумма чем ваш долг по отношению ко мне.
— Двести тысяч, Алекс! Двести тысяч!.. Если бы этот так называемый граф передал эти деньги в мои руки, мне не пришлось бы побираться как нищему
— Ваш алмаз меня мало интересует. Куда больше меня интересует Майендорф. С какой стати он должен направлять неисправимого должника к своей дочери? Интересно, что он ответит на этот вопрос?
— Он ответит, Алекс, что это не твоего ума дело. Речь идет о режиме строжайшей секретности. Тебе не следовало бы совать нос в это дерьмо.
— Хорошо, я не буду совать. Но я хочу получить свои деньги обратно. Когда я смогу получить долг? Вам надо уложиться в две недели. И зачем надо было знакомить меня с Штромбахом, который тянет резину и торгуется из-за каждой бумажки как еврей Зюс?
— Да, это моя промашка. Я не ожидал, что этот подонок развернет такую бурную деятельность. Его жадности нет пределов, однако, поверь, Алекс, его легко урезонить. Бумаги он передаст тебе за вполне умеренную плату. Я питаю надежду, что в качестве благодарности ты еще раз – последний! – ссудишь меня двумя тысячами марок.
Я удивленно посмотрел на него.
Этот богослов умел отпятывать дела. Я правильно выразился?..
Я, сидевший у монитора в здравом уме и твердой памяти, машинально поправил собеседника.
— Не отпятывать, а обтяпывать.
Виртуальный Алекс–Еско фон Шеель, умело выдержавший паузу, кивнул.
— Прекрасно. Если тебе не трудно, уточни термин и можешь им воспользоваться.
… – С какой стати, штурмбанфюрер?! Это выходит за всякие рамки!..
— Какие гарантии ты хочешь получить, Алекс? И от кого? От Майендорфа? А может, тебя устроит рейхсфюрер СС Гиммлер?
— Не берите на себя слишком много, господин Ротте. Неужели рейхсминистр будет заниматься делом такого прожженного обманщика как вы?
— Он не будет. Гестапо будет!
— Во–от, – я ткнул в него пальцем. – Это уже ближе к истине, но пока далеко от правды. Субсидировать ваши тайные пороки не может заставить меня даже гестапо.
— Пороки – да, – напомнил оберштурмбанфюрер. – Но попросить взаймы у богатенького офицерика на дело государственной важности они вправе.
Я вздохнул.
— Так мы никогда не договоримся. Прошу вас оставить машину.
— Как знаешь, Алекс. Я предупредил.
— Оставьте машину! И не забудьте, две недели!..
Ротте не спеша вытерт пот, затем неуклюже выбрался из автомобиля и двинулся в сторону Колонны Победы.
На ближайшей скамейке сидел Анатолий. Был он в штатском, а на лицо – вылитый Алекс–Еско фон Шеель. Я с интересом
— Две недели.
Несколько мгновений Ротте стоял как вкопанный, потом медленно повернулся и вернулся назад.
Плюхнулся на переднее сидение и спросил.
— Кто это?
— Вы о ком?
Штурмбанфюрер кивком указал назад.
— На той скамейке… – и тут же замер!
— Что на той скамейке? – спросил я. – Там никого нет.
Первый сумел ловко исчезнуть Этот трюк мы репетировали долго, полагая, что легче всего взять Ротте на его любимом увлечении – на мистике. Трущев в спецсообщении не исключал, что боров, каким мы теперь его знаем, попробует воспользоваться шантажом, поэтому необходимо сразу вышибить его из седла.
Нам это было раз плюнуть.
Мы решили – пусть богослов от СС лично полюбуются, на какие проделки способен его заимодавец и так ли он прост, как кажется. Этот ход – внезапно появляться и так же мгновенно исчезать – Трущев выудил из книги какого-то скончавшегося перед войной писателя, склонного мистически оценивать вполне реальные и конечные вещи. Фамилия его, кажется, Булдаков или Булгаков.
Не помню.
Я не стал уточнять. История брала меня в такой оборот, что каждое лишнее слово, тем более поспешное восклицание, могло спугнуть тайну. Потом ищи ее, свищи.
Глава 5
… Разговор с Майендорфом я отложил до тщательного выяснения всех подробностей. В этом мне могла помочь только Магди. По четвергам мы встречались в «Черном лебеде», а до того у меня предстоял разговор с сотрудником абвера Штромбахом. Сведения на этого майора, имевшиеся в Москве, определенно указывали – это был тот еще тип. От него следовало ждать какой угодно пакости, поэтому на встречу с ним отправился Закруткин.
На всякий случай.
К счастью, барон Алекс–Еско фон Шеель обладал двумя наборами отпечатков пальцев, один из которых никак не мог быть известен гестапо. Это было важное преимущество в борьбе с «оппозиционером» из военной разведки, запросившими за сведения о моем отце такую сумму, которая с головой выдавала его «оппозиционность».
Судя по переданному в радиосообщении досье, этот пронырливый информатор, пытавшийся еще в те далекие времена разыграть с моим отцом партию в грязные шахматы, имел контакт с британской разведкой. Наши люди в Лиссабоне надежно зафиксировали его встречу с человеком из МИ-5. Эта была интересная деталь, которую следовало учитывать, имея дело с таким законченным негодяем, как Штромбах. Как побочную цель Трущев поставил задачу собрать на него убойный компромат. Со своей стороны он также обещал что-то подкинуть.