Супергерой для Золушки
Шрифт:
Ровно и аккуратно развесила полотенце на спинке стула и только потом стремглав метнулась к двери, выбежала в подъезд, перегнулась через перила и крикнула:
— Альберт!
Все. Еще. Можно. Исправить.
Уже громче:
— Альберт!
Пожалуйста. Вернись.
Из последних сил:
— Альберт!!!
Мой крик гулким эхом оттолкнулся от стен. Сзади что-то щелкнуло. Наверное, дверь. Все всматривалась и всматривалась в темноту лестничных пролетов, пытаясь ухватить взглядом хотя бы его тень. Но внизу уже никого не было. Он ушел.
Как так?!
Неужели, кажущееся таким прочным и надежным, словно по щелчку пальцев, может исчезнуть в один миг?
— А, это ты! — Донеслось вдруг из-за спины. Обернулась. На пороге квартиры напротив показалось лицо молоденькой девчонки. — А я уж думала, что какому-то художнику плохо. Мольберт потерял.
— Нет, это я. — Тяжело дыша, на негнущихся ногах поплелась к своей двери. — Простите.
Опустила голову.
— Кто там? — Послышалось из ее квартиры.
Дверь распахнулась шире.
Девчонка усмехнулась, оглядывая меня, бросила кому-то:
— Соседка наша.
— Та, которая надменная?
Она, наклонившись на косяк, хихикнула:
— Ага. Она.
Глава 5
— Не поняла. Это кто здесь надменная? — Спросила и инстинктивно ухватилась за ручку двери своей квартиры, боясь, видимо, развалиться на несколько частей и упасть. Осколки слов, брошенных в меня Альбертом, все еще больно впивались в самое сердце. — Я, что ли?
Глаза соседки сузились.
— Ты, ты. — Девушка теперь смотрела обеспокоенно. — Не здороваешься ни с кем. Но то не твоя вина, конечно, а родителей. Воспитали, видимо, плохо.
— Так я ж не знаю здесь никого, — пробормотала, разглядывая в темноте ее странноватый прикид. Блестящие черные волосы десятками длинных тонких косичек лежали на плечах, густо накрашенные брови выделялись на фоне бледного лица ярким пятном. Колечко в губе, белая майка, рваные джинсы. Телосложение подростка. На вид ей было лет восемнадцать, не больше. — Вот и не здороваюсь. — Продолжила, пожав плечами. — И вас первый раз вижу. Уж простите.
Она несколько раз сомкнула и разомкнула челюсти, перемещая во рту жвачку. Так виртуозно и быстро, что это мне напомнило вращающуюся бетономешалку с гравием. Грохотал ее голос в тишине подъезда примерно с тем же звуком.
— Ага. Сколько здесь живешь-то? — Посмотрела на меня оценивающе. — Мы с Никой уже год здесь обитаем, тебя видим постоянно, а ты проходишь мимо и дальше своего задранного носа не видишь.
— Да-да, — подтвердил из недр квартиры чей-то писклявый голосок.
Выдохнула. В голове все еще паникой пульсировали удаляющиеся шаги Альберта. Перед глазами стояла его ладонь, мокрая от влаги, сжимающая колечко и прячущая его в карман брюк.
— Девушка, да я вас первый раз вижу! — Мой отчаянный возглас разрезал горло, как самый острый клинок.
Девчонка охнула и взмахнула волосами:
— Вроде очки носит, а все равно никого не замечает!
— Хорошо. — Пытаясь переплавить боль в ярость,
Развернулась к собственной двери, надавила на ручку и… ничего не произошло. Навалилась плечом. Что за день! Так припустила за женихом, язык не поворачивается называть его бывшим, что забыла о расшатанном замке. Опять закрылся. Со всей силы ударила ладонью по дверному полотну. Черт! Как же больно! Ой-ей-ей! И как назло, открыть его мог бы только… Альберт.
Голова опять закружилась.
— Что? Дверь захлопнулась?
— Черт! — Воскликнула, упираясь лбом в злосчастную деревяшку.
— Ясно. — Спины, заставив вздрогнуть, коснулась чья-то рука. — Ты это, заходи, давай. Мы сейчас Жентосику позвоним, попросим с дверью помочь.
Обернулась:
— Кому?
— Да не важно, приятель это наш. — Девчонка отмахнулась, отступая назад, в квартиру, и поманила за собой. — Заходи.
Решив, что хуже уже не будет, сделала робкий шаг в неизвестность.
— Привет! — По голосу — та самая пискля.
Повернула голову. По центру единственной комнаты стояло кресло, в нем восседала худая блондинка в розовом топе и джинсовых шортах. Светлые волосы, стянутые в хвостик, такие же светлые, почти бесцветные, ресницы, по-детски тонкие ручки и ножки. Выглядела она еще моложе своей подружки.
— А ты чо орала-то на весь подъезд? — Она поставила на столик кружку и скрестила руки на груди. — Случилось чо?
Теперь, прошлепав босиком, как была, в гостиную, я могла оценить скудную обстановку помещения. Диван, кровать, шкаф, стол с ноутбуком, возле которого сидела блондиночка, кресло, занимаемое ею же и маленький журнальный столик по центру, уставленный нехитрой закуской: бутербродами, маринованными овощами и парой пирожков.
— Нет. — Ответила, бросая взгляд за окно на красные разводы в темнеющем небе.
— А чего бледная такая? — Девчонка с косами подтолкнула меня к дивану. — Вон, глаза даже закатываешь. — Вытянула губы трубочкой. — Ого, ну-ка садись! — Почти толкнула меня, усаживая. — Дыши. Воды дать?
— Ты зачем ее притащила? — Вторая соседка покачала головой. В ее ухе блеснула гарнитура и тоненький стебелек микрофона. — Ща окочурится, а нам труп прятать или с копами объясняться!
Чернявая уже порхала вокруг меня, обмахивая журналами:
— Подожди ты, ей реально плохо. — Улыбнулась. — Тебя как хоть звать-то, соседка?
Рассеянно подняла на нее глаза:
— Ва-ря…
И продолжила падать куда-то в пропасть собственного сознания. Впитывать в себя все произошедшее: неожиданный разговор, обидные слова, резкие взмахи руками, торопливые шаги в прихожей.
— Меня Вера, — представилась девчонка, прикладывая руку к груди, — она — Ника. Мы, вообще-то обе Вероники, но не суть. Итак, Варя, что случилось?
Ее взгляд загорелся, мой — потух. Что я, вообще, здесь делаю? И почему совершенно нет сил, чтобы встать, придумать, что делать и уйти?