Супермаркет
Шрифт:
Сергей молчал.
— Ладно, если так, пусть работает.
— Спасибо, — Сергей помолчал, вглядываясь в покрасневшие глаза директора. — Владимир Генрихович, я тут придумал кое-что. У зама “двойная” бухгалтерия пропала. Ее раньше бандитов найти надо. И тогда от них легко можно будет уйти. “Закроем” всех, опомниться не успеют.
— Предлагаешь опять в русскую рулетку сыграть? А в барабане все патроны? Нет, я больше в эти игры не играю, — покачал головой директор. — Женю посадят, а он меня, как нитка за иголкой потянет. Не может директор о “левом” складе не знать. Я что, на идиота похож? — Владимир Генрихович вздохнул. — Не хочу я, Сережа, сидеть.
— Да как
— С чего ты взял?
— Наблюдательный я, Владимир Генрихович, работа такая… была. За ту ночь, когда я дежурил, две машины пришло. Не будут бандюки по два раза товар возить. У него собственный склад есть, личный. На этом и сыграть.
Владимир Генрихович посерьезнел, закупорил коньячную бутылку, пододвинулся к Серею.
— Как был ты ментом, так им и остался. Горбатого могила исправит. А ну-ка, расскажи!
Серафима Дмитриевна устало брела по Арбату. Настроение у нее было такое гнусное, что она утром даже парик не стала надевать. Явилась в бухгалтерию в своем естественном облезлом виде, девки только рты пораскрывали. Сделали вид, будто не знали ничего, лицемерки! Она теперь всегда так ходить будет — пусть смотрят! Бухгалтерии нет, мужика нет, детей нет — кончена жизнь!
Серафима Дмитриевна замерла посреди улицы и даже на несколько мгновений перестала дышать, потому что увидела тезку их зама — зеленоглазого Евгения Викторовича, который шел под руку с пышнотелой дамой и что-то нашептывал ей на ухо.
Серафима Дмитриевна еле сдержала себя, чтобы не броситься наперерез ворюге и не позвать милиционера. Нет — нет, теперь она была холодная, расчетливая женщина и поэтому просто пошла следом за “счастливой” парой, одновременно копаясь в сумке и выискивая телефонную карточку. Головорезы, которые тогда приезжали от Евгения Викторовича и допрашивали ее, оставили телефон на тот случай, если она вдруг случайно встретит своего “хахеля”, ну вот он и представился, этот долгожданный случай! Но каков наглец, этот псевдодоцент из МГУ, разгуливает под руку с дамой почти на том же самом месте, где неделю назад познакомился с ней! Неужели он не боится ни обманутых женщин, ни милиции? Или милиция с ним заодно?
Парочка свернула в Калошин переулок и дошла до Сивцева Вражка. Серафима Дмитриевна очень боялась, что ее заметят и, то и дело, пряталась за спинами прохожих. Но Евгений Викторович не оглядывался.
Пышнотелая дама остановилась у подъезда одного из домов. Серафима Дмитриевна отвернулась и сделала вид, что разглядывает витрину магазина. Краем глаза она наблюдала за происходящим. Евгений Викторович поцеловал даме руку, и она вошла в подъезд. Серафима полагала, что история повторится, но нет, Евгений Викторович постоял немного у захлопнувшейся двери и зашагал своей дорогой. По переулкам он направился к Остоженке.
Когда вор скрылся в одном из подъездов, Серафима заметалась по улице в поисках телефона-автомата. Разволновавшись, она не заметила, как ровно через минуту Евгений Викторович вышел из подъезда и зашагал в обратном направлении. Зато его прекрасно видел Сергей Моисеев.
Сергей пересек улицу и неторопливо двинулся за седым мужчиной.
Алиса забыла про театр. Ну, забыла и забыла! Никто ей сегодня
Алиса вспомнила о билетах уже в десятом часу, подошла к зеркалу, вынула их из-за рамы и порвала в мелкие клочки. Она включила “видик” и, невнимательно глядя какую-то американскую мелодраму, стала дожидаться звонков: от Владимира Генриховича и от своего тайного воздыхателя. С Генриховичем у них, конечно, был договор — никаких мужиков. Ну, так их и не было. Пока не было. А если даже и появится один — никто об этом не узнает, кроме подруги Лариски. Вот только кто он: прынц с голубыми яйцами или извращенец пострашнее обезьяны? Алиса мучалась догадками.
Первым позвонил незнакомец.
— Ну, как вам спектакль, Алиса?
— Замечательно. Только лев там какой-то облезлый и без хвоста, — тут же начала врать Алиса.
Незнакомец рассмеялся.
— А подруге вашей понравилось?
Алиса вздогнула. Прямо телепат какой-то!
— Она не пошла. Ребенок заболел.
— Очень жаль. Ну, ничего. В следующий раз, — незнакомец, не попрощавшись, повесил трубку.
— В следующий раз? Мужик, что тебе от меня надо? — закричала Алиса в тоненько пиликающую короткими гудками трубку. Она решила рассказать о всем случившемся Владимиру Генриховичу, но уже через пять минут передумала.
Сергей Моисеев вдавил кнопку звонка. За дверью послышались шаги. Дверной глазок стал темным.
— Кто там?
— Откройте, милиция, — сказал Сергей и махнул перед глазком обложкой от несуществующего уже удостоверения.
Защелкали замки, и дверь открылась. На пороге стоял седоволосый Евгений Дмитриевич. Сергей улыбнулся и, не дав мужчине опомниться, ловко отодвинул его, прошел по темному коридору прямо в комнату.
В комнате было уютно и чисто. Бесшумно работал телевизор. В старом кресле сидела горбатая старуха с редкими волосами. Она через выпуклые линзы очков, не мигая, смотрела на экран.
— Здравствуйте, — поздоровался с ней Сергей, но старуха не ответила.
— В чем дело? — возник за спиной Сергея оторопевший Евгений Викторович. — Вы мне еще раз свое удостоверение покажите.
Сергей понял, что нужно “брать быка за рога”.
— На прошлой неделе вы, уважаемый, подломили квартиру одной несчастной дамочки и взяли у нее очень нужные нам бумаги. Насчет ценностей лично у меня к вам претензий нет. Мне нужны только бумаги.
Евгений Викторович рассмеялся.
— Я так и думал! Так и думал, что очень скоро ко мне придет человек именно за этими замечательными бумагами. Представляете, каждый вечер по Арбату ходил, Серафиму Дмитриевну высматривал, куда же, думаю, она пропала. Слегла из-за расстройства, может? Нельзя же в ее возрасте питать иллюзий. А у меня, между прочим, ноги больные. Артрит. Вы присаживайтесь, — он отодвинул от стола стул, приглашая гостя сесть. — Чай будете?