Супермаркет
Шрифт:
В порыве откровения Рыков признался, что его конечной целью является превращение тела Вадика в некое подобие ходячей стены общественного туалета, на которой больные на всю голову извращенцы имеют обыкновение оставлять всяческие грязные рисунки и надписи.
– Ты знаешь, что серьезно и неизлечимо болен?
– скрипя зубами, спросил его как-то Вадик, во время очередной экзекуции.
– Нет, я не болен, я уже родился таким, - усмехнулся Рыков.
– Да, держите же вы его крепче!
Последнее замечание относилось к четырем троглодитам, которые прижимали
– Ты, начальник, особо не переживай, что тебя разрисовали с головы до ног всякой чепухой, - утешал Батек спецназовца вечером.
– Как выберемся из этого дерьма и вернемся домой мы твою проблему решим на раз-два. Есть у меня пара пацанов, такие наколки мастрячат - закачаешься! Зарисуют они всю эту пакость рыковскую и видно ничего не будет. Так словно никогда ничего и не было.
– Спасибо конечно, - невесело усмехнулся Вадик.
– Но если я - капитан полиции буду весь покрыт татушками, словно якудза, боюсь, что мое начальство может истолковать это несколько превратно.
– Не дрейфь! Мы же не будем тебе во всю грудь собор Василия Блаженного колоть и разные воровские прибамбасы, вроде пауков и звезд на коленях, - не унимался Батек.
– Сам выберешь, что тебе больше нравится.
– Огромного слона с острыми бивнями и большими рабочими ушами можно?
– насмешливо спросил Вадик.
– Нельзя, не по понятиям будет!
– протестующе завертел головой вор.
– Слон - означает "Смерть легавым от ножа"! Ну, если читать по начальным буквам. Получается, что ты, вроде как, сам себе, и всей братве своей красноперой, гибели желаешь.
– Я тебе про лопоухого слона для чего задвинул?
– иронично покосился на него Вадик.
– Потому что у меня уши уже опухли от всей этой твоей зоновско-тюремной лирики! Давай лучше думать, как отсюда ноги делать будем.
Буквально через полчаса план побега, в общих чертах, был готов.
Загремела, отпираемая дверь, и в камеру вошли двое шримповских приспешников. В руках у них была грубая глиняная бадья, доверху наполненная какими-то весьма малоапетитными отбросами. В дверях, за их спинами, маячили еще несколько примитивов, вооруженных дубинками-шокерами.
Поставив угощение на пол, один из троглодитов сердито рявкнул:
– Жрите и скорее набирайте вес!
Троглодиты были очень удивлены, когда возле глиняной посудины вдруг ни с того, ни с сего, началась жуткая свалка. Раньше такого ни разу не происходило. Пленники, словно сойдя с ума, устроили массовую драку, вырывая друг у друга пищу. Скоро горшок с помоями опрокинулся, а все его неаппетитное содержимое вывалилось на пол. Скользя ногами по отбросам люди падали, но и упав, продолжали безжалостно дубасить друг друга руками и ногами.
Вдоволь насмотревшись на это зрелище, в дело наконец-то вмешались троглодиты. Безжалостно жаля нарушителей порядка своими разрядниками, они принялись растаскивать дерущихся. Довольно скоро мир и спокойствие в камере были восстановлены. Избитые пленники испуганно жались к стенам, явно опасаясь продолжить
Влепив драчунам еще несколько тумаков для острастки, троглодиты двинулись к выходу, громко поражаясь дикости людей. Вскоре они убрались восвояси, не забыв запереть за собой дверь.
Когда примитивы ушли, Батек торжествующе выудил из своих лохмотьев здоровенную связку ключей, которую он стянул у одного из троглодитов в процессе потасовки.
– Круто!
– восхитился Борис.
– Сплюнь, не то сглазишь!
– сердито буркнул Батек и убрал ключи обратно.
Когда по расчетам пленников наступила глубокая ночь, они начали готовиться к побегу.
Высунув от усердия язык, старый вор принялся пробовать ключи, поочередно засовывая их в скважину дверного замка. Остальные, сгрудившись вокруг него, в меру сил пытались помочь ему советами. Вскоре это надоело Батьку и он, не стесняясь в выражениях, послал всех куда подальше.
– Страна советов, мать вашу!
– сердито бормотал он, пробуя очередной ключ.
– Шагу нельзя ступить, чтобы не вляпаться в какого-нибудь советчика! Всезнайки хреновы!
Довольно скоро он ухитрился открыть дверь при помощи нужного ключа.
– Борис, за мной! Остальным сидеть тихо, как мышам и не высовываться, что бы ни случилось! Даже если нас на куски резать будут!
– скомандовал Вадик и осторожно протиснулся в приоткрытую дверь.
После того, как за ним выбрался Борис, они осторожно двинулись вдоль коридора. Ошибиться в направлении движения было невозможно, так как с одной стороны коридор заканчивался глухим тупиком. Вскоре беглецы достигли того места где коридор делал крутой поворот направо.
Тихо переступая босыми ногами, Борис выглянул за угол и тут же юркнул обратно.
– Ну, что там?
– одними губами спросил Вадик.
– Один здоровенный чайник с дубиной движется в нашу сторону!- встревожено прошептал парень.
– Что будем делать, пойдем обратно?
– Это, с какого такого перепугу?
– возмутился спецназовец.
– Сможешь вырубить его с одного раза? Я, если ты заметил, немного не в форме, боюсь, что получится довольно шумно. Самое главное, чтобы этот козел не упал и не загремел своими доспехами.
– Легко!
– кивнул Борис и, придвинувшись вплотную к углу стены, застыл, изготовившись к броску.
Едва троглодит вырулил из-за поворота, как ему в челюсть тут же ввинтился кулак Бориса. Это событие, бесспорно, явилось для огромного примитива неожиданностью, но не более того. Нокаута определенно не получилось. Возможно, мозг троглодита был настолько мал, что в его массивной черепушке просто нечему было сотрясаться.
Получив второй, а за ним и третий удар по своей уродливой морде, троглодит, наконец-то, начал действовать. Он взревел, словно разъяренный медведь, и попер на своего обидчика с явным намерением растоптать его и разорвать в клочья. Но тут в дело вступил Вадик и рев троглодита неожиданно оборвался, превратившись в обиженное хрюканье.