Супермен должен умереть
Шрифт:
— Это всего в паре кварталов отсюда, — сказал Харитонов. — Пойдете туда наблюдателями. За оцепление не лезть, не провоцировать, скиллы не применять, в боевое столкновение не вступать ни в коем случае. Если возникнет опасность, по возможности постарайтесь спасти гражданских. Если такой возможности не будет, уцелейте хотя бы сами.
Звучало это донельзя оптимистично.
— Чего там наблюдать? — возмутился Стеклорез. — Это ж центр города, там камер больше, чем людей, а людей там явно до хрена. Что мы там сможем увидеть, чего камеры
— Человеческий глаз — инструмент более надежный, — отрезал Харитонов. — Еще вопросы?
— Пистолет дадите? — спросил я. — «Парабеллум»?
— Стажерам не положено.
И мы выдвинулись, только куртки захватили. Я бы еще и зонт захватил, но его у меня не было. Канул в Лету во время спешного переезда под прикрытием доблестных представителей управления Н.
Кварталов там, конечно, оказалось не два, а все пять, но когда мы прибыли на место, ситуация не сильно изменилась.
Дождь моросил, голем стоял, оцепление держало периметр. Я обратил внимание, что оцепление состояло в основном из дэпээсных и пэпээсных машин. «Наших» было всего две, остальные, видимо, все еще стояли в вечерних городских пробках.
Зевак вокруг было полно. Кто-то переживал за свою машину, брошенную на проезжей части в опасной близости от монстра, кто-то пилил видео для своего бложика на ютубе, кто-то просто застрял здесь, потому что движение не близлежащих улицах тоже оказалось парализовано.
Стеклорез посветил удостоверением эника и выбил нам наблюдательный пункт на втором этаже какого-то сетевого кафе. Мы устроились за столиком рядом с окном, откуда открывался прекрасный вид и на голема, и на ребят, мокнущих в оцеплении. Если бы еще и кофе удалось за казенный счет заказать, вообще была бы не работа, а мечта.
Но Стеклорез заверил меня, что в авансовый отчет эти расходы включить не получится, и, скрепя сердце, я расплатился с официантом наличными. А цены там, между прочем, очень даже не гуманные.
Пока я добавлял сливки и размешивал сахар, Стеклорез выудил свой планшет и принялся возить пальцем по экрану.
Голем стоял.
— Надо бы водителя самосвала поискать, — заметил я. — Наверняка он что-нибудь интересное расскажет.
— А чего искать-то? — спросил Стеклорез. — Видишь грязное пятно на асфальте рядом с кабиной? Это водитель и вряд ли он нам что-то расскажет. Первая и пока единственная жертва нашего «12-красный».
— А парень в «лексусе»?
— Погиб до того, как образовался голем, — сказал Стеклорез. — Черт знает, какой статус ему в официальном зачете присвоят.
На капот одной из стоявших в оцеплении машин забрался мужик с матюгальником и обратился к голему с речью. Он сообщил груде камня, что та использует свой скилл общественно опасным способом, нарушая таким образом пункт 13 закона о некстменах, и что ей следует немедленно разоружиться, сдаться и проследовать в тюрьму, а то будет хуже.
Ответа, разумеется, не воспоследовало.
Стеклорез сверился с планшетом и
И в этот момент, на третьей неделе службы, я понял все, что следовало знать об управлении Н, последней линии обороны, которая стоит между нами и ними и как там дальше по тексту.
Они ни хрена не контролировали ситуацию. Они понятия не имели, что делать. Во всемогущей в глазах общественного мнения структуре царил полный бардак, иначе бы они не послали двоих стажеров на место события, не дав им оружия, цели или хотя бы каких-нибудь инструкций.
Мелкие проблемы они решали при помощи своей раздутой репутации и огнестрельного оружия разной степени летальности. При возникновении более серьезной угрозы они задействовали Безопасника, Якута и еще парочку особо мощных некстов, надеясь, что те как-нибудь затащат любую ситуацию. И сейчас они придерживались ровно той же стратегии — оцепили место и ждали прибытия кавалерии.
Но что они будут делать, если кавалерия задержится в пути?
Я хлебнул кофе. За такие деньги он мог быть и получше.
Голем все еще стоял и мок. Оцепление тоже. Если все так пойдет и дальше, этот эпизод окрестят как «великок стояние в центре Москвы».
— Унылое какое-то ЧП, — поделился я своими мыслями.
— Тоже не понимаю, чего он ждет, — сказал Стеклорез. — Как ты думаешь, некст там внутри?
— Это ж насколько сумасшедшим надо быть, чтобы влезть внутрь этой хреновины?
— Может, его скилл по-другому не работает, — сказал он.
— Ну да, — сказал я. — Кроме того, так нам всем было бы проще. Лучше уж чокнутый псих в броне из тонны камней, чем чокнутый псих с дистанционным контролем. Который, между прочим, может сидеть в этом же кафе.
Стеклорез вскинул голову и обвел взглядом набитый под завязку зал. По выражению лица было видно, что моя версия ему очень не понравилась, но вслух он ничего не сказал.
— Ты кофе-то пей, — посоветовал я. — А то остынет.
— Еще вопрос, кто тут чокнутый псих, — пробормотал он, но кофе хлебнул.
— А мне интересно, где тот боец спецназа, — сказал я.
— Какой еще боец спецназа?
— Девяносто, если не больше, процентов некстов можно ликвидировать силами одного бойца спецназа, — процитировал я Безопасника. — Так наш главный утверждает. Вот я и интересуюсь, где этот боец.
— Ты вообще говорил, что половину нашей конторы можно одним танком раскатать, — напомнил он.
— И вон этот танк, — я махнул рукой в сторону голема. — А боец спецназа где?
Тем временем, картинка за окном поменялась. Голем перестал изображать статую работы Церетели и двинулся прямиком на оцепление. Попер он в сторону центра.
Почему сейчас? Что изменилось? Отсюда этого не было видно, и мы поспешили обратно под дождь.
До оцепления оставалось метров двадцать, когда снова проснулся мужик с матюгальником.