Суперпредатель

Корнюхина Екатерина

К тому моменту, когда они подготовили место для ночлега, Добер уже понял, что нападения не последует, исключая, правда, время сна. Обнаружив среди разного хлама маленькую переносную печку, он обрадовался. Разводить костер в бункере было бы неосмотрительно из-за опасности себя обнаружить. Он укрепил и запер дверь, проверил, нет ли других выходов, и вернулся к печке. Она уже работала — оказывается, подросток-одиночка в технике кое-что смыслил.

Добер снял с себя

оружие и куртку из толстой кожи, уселся и устало вытянул ноги.

— Ну, — спросил он, — и как у нас обстоят дела с едой?

— Консервы. — Незнакомец пнул ногой ящик. — Здесь, похоже, был склад.

— Я не об этом. Разумеется, здесь был склад, иначе бы я сюда не шел. У тебя что-нибудь есть?

— Нет.

— И как же ты обходишься?

— Пожрать — не проблема.

— Да? А мне казалось иначе. Светлые глаза обратились в его сторону.

— А как тебя зовут?

— Добер. Полностью — Доберман. Официально — Доберман-Пинчер.

— Собака?

— Собака. — Он не обиделся. — Ну, ребеночек, а как тебя звать?

— Медянка.

— Что-о? — Добер выразил безмерное удивление. — Постой, ты мальчик или девочка?

— О, дошло! Девочка, а кто же еще? Мужчина с шумом выпустил из себя воздух и откинулся на груду тряпья:

— Вот только девочки мне не хватало!

— А кто сказал, что меня тебе должно не хватать? Я посплю и пойду, если ты к утру не переквалифицируешься в киднеппера.

Добер ничего не ответил. Он раздумывал. Разной шушеры вокруг болталось достаточно, но женщины встречались крайне редко. А девочка, тем более девочка-одиночка — это вообще не укладывалось в его голове.

— Слушай, ты сумасшедшая или самоубийца? — спросил он. — Что ты здесь делаешь?

— Гуляю.

— Больше негде?

Она засмеялась, показав полоску верхних зубов с двумя клыками по бокам, которые были чуть длиннее остальных.

— Ты хорошо подумал? Где еще можно гулять?

— Ну, не знаю. В городах, там, наверное, спокойнее. В Гарусе или в Атике.

— А я туда и иду.

— В Гарус?

— Нет, в Атику.

Пока Добер раздумывал над ее словами, девочка успела вскрыть одну из банок с консервами и вытряхнуть содержимое в котелок, который водрузила на печку, и вскоре по бункеру распространился вкусный запах разогретого мяса.

— В Атику, — повторил Добер. — А ты знаешь, что выбрала крайне неудачный путь?

— Чего?

— Ты пойдешь по прямой и на половине дороги выйдешь к Долине Покоя. Обойти ее тебе вряд ли удастся — она расположена как раз поперек.

— Слушай, приятель, ты будешь есть или говорить?

Они разложили мясо по пластиковым

тарелкам и принялись за еду. Добер никак не мог заставить себя смотреть в тарелку, а не на собеседницу. Девочка поморщилась:

— Чего пялишься? Ты мне аппетит портишь.

— Ладно! Я девчонок твоего возраста не видел уже лет двадцать.

— А сколько тебе?

— Наверное, двадцать девять.

— У-у! — протянула она весьма разочарованным тоном. — А я думала, больше. Впрочем, будь ты еще грязнее, вполне сошел бы за столетнего!

— На себя посмотри.

— А мне так удобнее. С пацана спросу меньше.

— Хитрая!

— Столкнешься пару раз с мюрдерами да еще пару — с киднепперами, станешь и хитрой и сильной, а самое главное — быстрой.

После трапезы, когда приятное тепло растеклось по всем уголкам тела, оба впали в дремотное состояние. Добер полез за сигаретами.

Зажигая спичку, он вгляделся ей в лицо. Увы, под слоем грязи он толком ничего не смог рассмотреть.

Добер чувствовал, как неумолимо закрываются глаза. Он сказал самому себе: «Проснусь через полчаса, посмотрю, что она будет делать». Он знал, что проснется. Внутренний будильник никогда его не подводил, так же как интуиция, слух, зрение и быстрая реакция.

Через полчаса сон отступил, и Добер слегка приоткрыл глаза. Медянка мирно спала, свернувшись калачиком и зажав в кулачке длинный острый штырь. «Порежется», — подумал он и начал осторожно вытягивать оружие из детской руки. Ее пальцы тут же напряглись.

— Спи, — успокоил ее Добер, увидев, как меж ресниц сверкнули глаза. — А железку брось, еще в пузо себе воткнешь. Она сейчас тебе не нужна.

— Зато тебе уже ничего не пригодится, если еще раз до меня дотронешься, — прошипела девочка.

Добер вернулся на свое место. Интуиция подсказывала ему, что Медянка не представляет опасности. Он закрыл глаза и заснул.

Его разбудил дразнящий запах кофе. Еще не открыв глаза, он вспомнил все, что произошло накануне, и резко сел: девочка за ночь никуда не исчезла.

Медянка задумчиво наблюдала за закипающим кофе.

— Доброе утро, — сказал Добер. Она перевела на него светлые глаза:

— Действительно, утро доброе. Ты сладко проспал всю ночь и упустил возможность превратиться в киднеппера.

— А ты — в мюрдера.

Она сняла котелок с печки:

— А зачем мне тебя убивать ночью? Если бы кто-нибудь заявился, вдвоем отбиваться было бы легче!

— Сообразительная! — Добер встал и потянулся.

— И что ты собираешься сегодня делать? — спросила Медянка.