Супервольф
Шрифт:
«Я тоже (так считал). Какой (дурак возьмет на себя) ответственность вручить мне оружие и (отправить) на передовую. Я же (по идее сразу) перебегу на ту сторону».
«А вы (не перебежите)?»
«Нет!»
«Не верю. Вы (что-то не) договариваете. Говорите вслух!!! Нельзя (делать слишком) длинные паузы».
«(Если) я скажу, (вам) не выйти отсюда».
«Обо (мне не) беспокойтесь. (Подумайте) о себе. На той стороне (вас тоже ждет) расстрел или лагерь».
«Не скажите. У меня есть (чем поделиться с) дядями из фатерлянда!»
«(Говорите) вслух. (Говорите) что угодно, (только) не молчите!!!»
Он не произнес ни слова, поэтому мне пришлось заполнить опасную паузу.
— Зря
— Человек на той стороне оказался или скоро окажется на грани провала. Следователь утверждает, что это случилось по моей вине.
— Это правда, Алекс. Я знаю, что это правда. Расскажите все. Что вы утаили от чекистов?
Он сделал вид, что задумался, долго курил, снабжая меня с помощью табачного дыма грубыми и оскорбительными для всякого честного медиума мыслями.
«Вы провокатор. Scheie, scheie!!! Вы красный (провокатор)!!! Зачем (вам рисковать) головой? Шайзе!!»
«Не (спешите с) выводами. Я согласен (с вами), выбор труден. Чтобы спастись, (попробуйте) отказаться от романтических настроений. Что-то в Германии и что-то в России враждебно вам. Но что-то настроено дружественно».
«Если вы имеете (в виду исход) войны, я более склоняюсь (к победе) красных. Если Гитлер (не смог сразу раздавить) их, ему каюк! На стороне красных (право) на жизнь. Они (будут драться до) конца. У (них есть) Сталин. Этот кого (угодно в бараний рог) согнет!»
«Согласен. Хотя (это не бесспорно). Не отвлекайтесь! Но выбор (вовсе не означает), что можно (предать живого) человека на той стороне».
«Я (не собираюсь никого) предавать. В том числе (Германию). В том числе (и своих) соотечественников.
Я спросил вслух.
— Вы знаете что творят наши соотечественники на оккупированной территории?
— Разве вы немец?
— Я вырос в Германии, там стал человеком. Мне было одиннадцать лет, когда я сбежал из иешивы? Вы не любите евреев?
— Глупости! Среди моих друзей в Краснозатонске были евреи. Прекрасные ребята.
— Этих прекрасных ребят расстреливают без суда и следствия. Только за обрезание, а их родственников сгоняют в гетто.
Он задумался.
Сердце у меня дрогнула. Я ни в коем случае не стал бы доверять антисемиту, но, чувствовалось, у Еско нет камня за пазухой. Он вспомнил, как его отец по поводу гонений, распространившихся при Гитлере, заметил, что не одобряет преследований по расовому принципу. В первую очередь, объяснил старший Шеель, это бесполезно, во-вторых, примитивно, но это его страна, и он вынужден исполнять долг. Он воистину был старый имперский барон!
Я напомнил Еско.
— Один умный человек, живший в восемнадцатом веке, сказал, что верность долгу относится к тем опаснейшим заболеваниям, которым мечтают заразиться многие.
— Хорошо сказано, но это не мой случай.
«Это (именно тот) случай. (На одной чаше) верность долгу (неизвестно перед) кем и неизвестно по какой причине, (на другой) жизнь человека, который борется (с фашизмом). Расскажи (все). За свои (грехи отвечу) сам. О чем (ты) умолчал?».
— Итак, в чем причина, что вас так срочно привезли в Москву?.. — я был настойчив.
— Перед отъездом отец перевел все свои средства в валюту и положил на счет в один из швейцарских банков. Мы съездили в Цюрих, там у меня как наследника взяли отпечатки пальцев. Человеку на той стороне теперь предложено получить деньги. Если он не в состоянии добраться до счета, следовательно, он не Шеель. Мне предлагают отравиться в Швейцарию и снять ключ. За это мне обещана амнистия и восстановление в правах советского гражданина.
«Они (боятся, что ты) сбежишь?!»
«Я сам (боюсь,
«Я верю (тебе, Алекс). У тебя (в сердце нет) ненависти к тому (человеку, который сейчас) находится в Германии?»
— У меня нет к нему ненависти.
Я испугался — ах, какой прокол! Я же не спрашивал о ненависти вслух. Хорошо, замнем.
— Ты полагаешь, что стоит тому человеку добраться до твоих денег, и ты останешься гол как сокол?
— Нет. Отец так распределил вклад, что до тридцати пяти лет я могу снять одновременно только твердо назначенную сумму. Она велика, но это мизер по сравнению с общим состоянием.
— Кто следит за исполнением этого условия?
— Душеприказчиками отца являются его друзья по Дюссельдорфу Людвиг фон Маендорф и банкир Ялмар Шахт.
Я поперхнулся.
Вот он, момент истины!!
Я едва сумел прикурить от зажженной спички — руки дрожали. Человеку, проживавшему в Германии после Первой войны, не надо было объяснять, кто такой Ялмар Шахт [74] . Стало ясно, какие ставки на кону. Я знал немцев — перед человеком, чьим душеприказчиком является Шахт, откроются многие двери, в том числе и на самом верху. Они не хотят терять такую возможность. Они все равно отправят Еско в Швейцарию, но Лаврентию Павловичу нужна подстраховка. Если этот молодчик сбежит, он свалит вину и на меня тоже. Одним выстрелом убьет двух зайцев! Лаврентий Павлович крепко повяжет меня неудачей. Ловок, черт!
74
Шахт Ялмар (Schacht) (1877–1970) — государственный деятель, организатор германской экономики. В 1923 был осуществлен план Шахта, остановивший огромную инфляцию и стабилизировавший марку. С декабря 1923 президент Имперского банка. С 1930 способствовал сближению А. Гитлера с крупными монополистами, обеспечил финансовую поддержку НСДАП. 21.05. В 1935 назначен генеральным уполномоченным по военной экономике и ему поручено начать «экономическую подготовку к войне». В сентябре 1939 резко выступил против планов войны с Польшей и даже пытался оказать давление на командование армией. После начала войны с СССР стал еще более критично относиться к режиму. 30.11. 1942 направил Гитлеру резкое письмо с критикой режима, заявив, что Германия проигрывает войну, после этого 22.01. 1942 был отправлен в отставку с поста имперского министра. После провала Июльского заговора 1944 Шахт был арестован. В мае 1945 арестован американскими войсками в Австрии. В качестве главного военного преступника был привлечен к суду Международного военного трибунала в Нюрнберге, но был оправдан и 02.09. 1948 освобожден. После освобождения работал в банковской сфере, владелец банкирского дома «Schacht GmbH» (Дюссельдорф).
— Это Шахт настаивает, — спросил я, — чтобы липовый фон Шеель отправился в Швейцарию и снял деньги?
Еско кивнул.
— Да, у моего визави есть примерно месяц, может, чуть больше. Я дал согласие отправиться в Швейцарию.
Каков нахал! Он дал согласие!.. Я бы тоже дал согласие. Надеется сбежать? Нет, что-то не так. Он был искренен, когда признался, что не хочет гадить.
Я еще раз лихорадочно прикинул условие задачи. Она была составлена таким образом, что Мессинг ни при каком раскладе не мог выйти сухим из воды. В случае измены Шееля, мне придется телом искупать вину. Если я угадал, это еще сильнее обострит страхи наркома по отношению к ненароком свалившемуся ему на голову экстрасенсу. Точный прогноз лишь на короткое время поможет мне сохранить относительную свободу рук. Пока у Берии слишком много других забот.