Суперзвезда

Готти Виктория

* * *

Смывая шампунь с волос, Кэсс наслаждалась горячим душем. Мурашки побежали по ее коже, когда она ступила из приятного тепла на холодную плитку пола. Кэсс скользнула в теплый байковый халат и замотала свои длинные густые волосы полотенцем. Она склонилась над раковиной ручной отделки и, повернув позолоченный кран, потянулась за зубной щеткой. «Этот проект просто убивает меня», — подумала она. Но у нее была цель, и она была намерена победить во что бы то ни стало.

Она почистила

зубы, вышла из ванной и погасила свет. Рудольфо спал, белые атласные простыни и легкое одеяло выгодно оттеняли его загорелое тело. Она немного постояла на пороге в нерешительности, охваченная чувством вины, которое всегда овладевало ею после того, как они с Рудольфо занимались любовью. Он и привлекал, и отталкивал ее, ей ужасно хотелось обладать им, а потом отстраниться, отойти в сторону. Конечно, она знала, что это неправильно. Их отношения были лишь следствием обоюдного удобства — он ей нравился, ей было приятно проводить с ним время, к тому же она находила его внешне привлекательным. Но эти отношения были так далеки от настоящей любви. Несомненно, она любила его, но только как близкого друга, и секс с ним оказывался лишь стечением обстоятельств. И все же она не выставила его вчера вечером, когда он голый вошел в ванную с двумя бокалами шампанского. С недавних пор все вокруг стало таким сложным. Может, это просто стресс, вызванный работой над «Опасными желаниями», а может, что-то другое.

Погруженная в свои мысли, она сидела на краешке кровати. Рудольфо шевельнулся и, не открывая глаз, дотронулся до нее:

— Челси, это ты?

— Что ты сказал? — Кэсс резко поднялась.

От неожиданности Рудольфо сразу проснулся:

— Я не хотел, Кэсс, ты ведь понимаешь, я не нарочно…

— Так ты все-таки спишь с ней! — сказала она голосом, полным отвращения.

Рудольфо ничего не ответил, и по его молчанию Кэсс поняла, что он признает свою вину.

— Черт бы тебя побрал! — процедила она сквозь зубы.

Она разозлилась, но отнюдь не чувствовала себя побежденной. Несмотря на то что гордость ее была задета, в сердце не было боли. Ее взбесило, что он предпочел Челси ей. Она и представить не могла, чтобы Рудольфо влюбился в какую-то, пусть и сексапильную, актрисочку.

— Да как ты мог? Черт возьми, Рудольфо, как ты мог поставить под угрозу весь мой проект? Я доверяла тебе, ублюдок!

Рудольфо резко сел и замотал головой. Он попытался ухватить Кэсс и усадить рядом с собой:

— Да это ничего не значит, она буквально вешается мне на шею, просто явилась тогда в мой номер, вот и все!

Она заметила, что он старался прикрыть свою наготу простыней. Что это — смущение? скромность? стыд? Какой-то части ее сознания стало жаль его, но она не могла смириться с таким предательством.

— Богом клянусь, Кэсс, это ничего не значит для меня. Да мне наплевать на нее… — Он поднял взгляд и посмотрел ей прямо в глаза. Кэсс поняла, что он не просто пытается произвести на нее впечатление, но действительно предельно искренен.

Он обхватил ее за плечи:

— Я люблю тебя. Ты единственная, кому я когда-либо говорил это.

— Так почему же ты переспал с ней? Чтобы сделать мне больно?

Гнев прошел,

она успокоилась и полностью контролировала себя. Только Рудольфо все еще находился во власти чувств:

— Да, я не прав. Но чего ты ожидала?

Он отпустил ее, встал и подошел к окну. Отвернувшись, он продолжил:

— Ты отталкиваешь меня уже больше двух лет. Эта игра надоедает мне, да она просто с ума меня сводит. Уж не знаю, какое место ты отводишь мне в своей жизни, Кэсс! — Он повернулся и взглянул ей в лицо. — Тебе надо наконец решить — хочешь ты быть со мной или нет. Я не могу ждать тебя вечно.

* * *

Девочка резко проснулась. Из коридора доносились голоса обслуживающего персонала и звон подносов, затем последовал громкий стук в дверь. Ее крохотное тельце вздрогнуло от холодного ветра, ворвавшегося в комнату через распахнутое окно. Она ворочалась и укутывалась в одеяло, но никак не могла заснуть. В комнате было темно, лишь слабый лучик лунного света проникал сквозь занавески.

Холод и страх овладели ею, и она задрожала. Уставившись на открытое окно, она не осмеливалась подойти и закрыть его — мама рассердится. Когда Белла оставалась одна, а теперь это случалось довольно часто, ей нельзя было двигаться. Мама, давая ей указания, была предельно точна: «Не трогай окна, никогда не включай свет и вылезай из постели только в случае опасности».

Стук в дверь стал громче. Белла резко села, сбросила с себя одеяло, встала на ноги и надела халатик и тапки. Встав на цыпочки возле двери, она посмотрела в замочную скважину. Нет, это была не мама. Белла узнала эту симпатичную женщину, ее фотография лежала в коробке в мамином комоде. Мама никак не может разозлиться, если Белла пустит эту женщину, она ведь не чужая. Может, ей нужна была помощь.

* * *

«Тот ли это номер? И кто эта красивая малышка, совсем продрогшая в ночной сорочке в три часа утра?»

— Ты говоришь по-английски? Твои родители здесь?

Девочка сначала кивнула, а затем замотала головой.

— Ты здесь совсем одна?

Малышка снова кивнула. Крошечные черты ее лица почему-то казались знакомыми. Неожиданно Кэсс все поняла.

— А Челси здесь? Я ведь туда попала, правда?

Девочка кивнула, затем встряхнула головой, и пряди длинных волос рассыпались по плечам каскадом завитков. Выразительные зеленые глаза со страхом наблюдали за Кэсс. Кэсс присела на корточки и тепло улыбнулась. Она протянула руку, но малышка в страхе отстранилась.

— Я не причиню тебе зла, — ласково сказала Кэсс.

Глядя через плечо девочки, она уставилась в темноту номера, но там ничего нельзя было рассмотреть. Поток холодного воздуха ворвался в открытую дверь.

— Ты одна?

Вместо ответа ребенок заявил:

— Мне нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, меня этому нянечка Джесси научила.

— А твоя няня здесь? Можно мне с ней поговорить?

Девочка отрицательно помотала головой:

— Мама разозлилась на нее и выгнала.