Супостатка

Заскалько Михаил Михайлович

– Спасибо, вс было вкусно,- встала Лида.
– Ба, ты не мой посуду - я вымою.

– На здоровье. Спасибо, детка, отдыхай. Ещ намоешься за свою жизнь.

– Нет, ты не мой. Договорились?

– Договорились.

Лида ушла. И тут женщины принялись за меня: как самочувствие, как поспал, как с

памятью... Ответил, что возвращается: вот детей вспомнил, Лиду, Максимку, Верочку и

Наденьку.

– Слава богу,- облегчнно вздохнула мама.
– Я позвонила Боре Арцеру,

он примет

тебя завтра в 18,30. Борьку-то помнишь?

– Помню,- постарался ответить убедительно.

С Борькой мы учились с 8 по 10 класс, слегка дружили, потом он ушл в армию,

служил где-то в районе БАМа, после дембеля остался строить туннель Даван. С тех пор я

больше о нм ничего не слышал. Значит, здесь он проживает в Питере и, по-всему, медик.

Борька, хронический троечник - и врач? Это тамошний был троечник, а тутошний... Чрт!

эти сопоставления точно свихнут мне мозги... Тихо шифером шурша, едет крыша

неспеша..."

– Пойду, покурю.

– А чай?

– Потом.

– Увидишь Натаху, скажи, пусть глянет телнка, - попросила Елена Юрьевна,

обласкав взглядом.

Значит, девчонку зовут Наташей. Не придтся расстраивать вопросом: кто ты?

– Отелилась?

– В 13,13,тлочка, забавная такая. Дети уже и имя дали - Люба, Любочка.

Я с трудом сдержался, чтобы не засмеяться.

"Вот, вс спрашивал: где Люба? Вот тебе и Люба..."

Так, где у меня здесь сигареты? Последний раз я брал в кабинете.

Ступив на лестницу, я тут же замер в нерешительности: подниматься наверх не

хотелось. Вернее, не хотелось встречи с незнакомой беременной Розой. Сказали, спит, а

вдруг именно в тот момент, как поднимусь, возьмт да и встанет? Что же делать? Курить-

то хотца...

В прихожую вошла Лида с миской полной клубники.

– Все поели?

– Да. Лид, будь другом, принеси сигареты. У меня на столе.

– Хорошо,- Лида поставила миску на столик, и взбежала по лестнице.

Я подошл к столику, взял верхнюю газету. Сегодняшние "С - Петербургские

ведомости". Пробежался по заголовкам. Вс то же самое: итоги саммита восьмрки,

Путин, война Израиля с Ливаном, бардак парламентский в Украине, зверства

американских солдат в Ираке...

Изменения произошли только в моей личной жизни? Тогда почему исчезли бабушка

Юля и е дом?

10

Вернулась Лида с сигаретами.

– Спасибо.

– Да ладно,- дрнула плечом.

Вот, пожалуйста, ещ одна странность. У первой Лиды (из моего мира) и у этой

разные матери, но поведение, привычки, слова одни и те же. Почему? Фу-у,

я точно от

этих "почему?" свихнусь... Не думать? Не получается, однако...

Дождь, похоже, был кратким и мелким: лишь слегка смочил поверхность, да воздух

освежил.

Ворота были нараспашку, и я решил пройти к речке. Здесь она облагорожена -

берега повыше, засажены кустами, елями и берзками. И полноводнее. Обычно к августу,

там у нас, Яблонька либо мелела, либо начисто высыхала. Здесь же вода едва не

достигала мостков. Мостик деревянный с перильцами. В остальном вс осталось без

изменений: пустырь за речкой, далее поля, слева кладбище, справа карьер, откуда

доносились радостные ребячьи возгласы.

Сразу за воротами слева громоздилась гора расколотых дров, справа такая же гора

чурок. Одна в триобхвата стояла "на попа" и на ней лежал топор-колун.

На мосту сидела Наташа, свесив ноги в воду, читала книгу. Глянула коротко на меня,

и вновь уткнулась в страницу.

– Что пишут?- ляпнул, неожиданно для себя.

Наташа хмыкнула, прикрыла книгу, показав обложку. Я едва дымом не подавился:

на рыжем фоне обложки белым пропечатано - М. Зазирка, чуть ниже, крупно - "Контрасты

Конрасты". Моя?!? Невероятно: роман, который был лишь в жалких набросках, здесь

выпущен книгой!

– И...как?- спросил, с трудом совладав с собой.

– Ничего. Читается легко, забавно. Только...
– Наташа сделала паузу, глянула искоса.

– Не обидитесь?

– Обещаю.

– Вторично.

– Что именно?

– Тема. Сразу вспоминаются Стругацкие "Жук в муравейнике" и Кир Булычв

"Послок".

– Любопытно. Не собирался кому-то подражать. Даже мастерам.

– Хотите знать, что мне нравится больше всего из ваших?

– Хочу.

– "Ладанея" и "Код Пупырышки".

"Что? И эти опубликованы? Господи! чем я заслужил такую благодать? Или кто там

со мной играет, ау-у?"

– Наташ,- окликнула Лида со двора.
– Начинается.

– Что?- вырвалось у меня.

– "Не родись красивой",- бросила Наташа, убегая.

И здесь?! Да, выходит изменилась персонально моя жизнь. И тех, кто со мной

связан. Почему? Тьфу, опять ты со своими почему! Радуйся: все твои мечты исполнились.

Так то оно так, только... чем платить за эти исполнения? Не за красивые же глазки некто

осчастливил меня? Здесь какой-то подвох. Какой?

Докурив, я взял топор и элементарно стал колоть дрова.

Я наколол уже изрядную горку, когда меня окликнули: