Супргуа Архангела
Шрифт:
Елена втянула воздух.
— Она повесила их, рассчитав всё так, чтобы они не умерли.
— Нет, Елена. Она не повесила их, а заставила их самих повесить себя.
Елена начала прикусывать ногти.
— Поэтому я не смогла уловить других запахов на верёвке или на телах. Они были вынуждены сделать то, что сделали.
— Да.
— Те вампиры в Аманате, висели три дня?..
— Нет, Охотница Гильдии. Помнишь… три дня ужаса по меркам смертных могут показаться тремя десятилетиями. — Он говорил, касаясь губами её кожи, и чувствовал тепло, отгоняющее холод, который так долго жил
— Тридцать лет? — не веря, прошептала она. — Как они это пережили?
— Их кормили ровно настолько, чтобы они не погибли и оставляли висеть на специально построенной виселице в поле, где водились вороны.
Елена вздрогнула, представив всё это.
— Птицы вырывали им глаза и выклёвывали мягкую плоть, — прошептала она. — Части тела отрастали снова, и вороны прилетали назад. — Бесконечный цикл. — Сколько они продержались?
— Все три десятка лет. Мать в этом убедилась.
— Твоя мать была страшной женщиной, — сказала она. — Но если эти люди сделали то, что я предполагаю, приговор был справедлив. — Три дня ничего бы не значили для четырёхсотлетнего вампира. Да, какое-то время было больно, но вскоре боль прошла, а шрамы у женщин остались навсегда.
— Да. Они стали такими же, какими оставили жертв.
Она втянула носом его аромат, внезапно осознав, что они полностью переплелись. Елена обняла его за шею, а его ноги находились по её бокам, одну руку он запутал у неё в волосах, а другую положил на поясницу, его рот прижимался к её виску, а его грудь была твердыней. Она никогда не чувствовала себя сосредоточеннее и настолько защищённой, хотя они говорили о смертельном ужасе.
— Я понимаю, в чём справедливость. Вампиры на мосту сегодня — ты что-нибудь о них знаешь?
— Дмитрий говорит, они молоды, меньше семидесяти. И ни один не заслужил такого наказания: двое — семейные люди, один — писатель, который предпочитает одиночество, когда не занят делами по Контракту, а оставшиеся двое работают на самом нижнем этаже Башни.
— Они даже не дожили до сотни… слабые, легко управляемые. — Особенно Архангелу, пробуждающемуся от тысячелетнего сна. Она не могла сказать этого вслух, не могла причинить Рафаэлю боль.
«Всё в порядке, Елена. Если моя мать сделала это — а есть все основания полагать, что именно так — она больше не та некогда любимая правительница Аманата».
Молчание.
Елена прижала его к себе, чтобы их сердца бились в унисон. Лишь это она могла сделать и только это могла дать. Если Рафаэлю придётся пустить кровь матери, она будет рядом, даже если он прикажет не приближаться. Поскольку Елена и её архангел связаны, постепенно они становятся единым целым.
Остаток дня прошёл без происшествий, и Елена проводила много времени с Эвелин.
Энтузиазм, невинность и растущая уверенность сестры в своих способностях долгожданная передышка на фоне мрака на горизонте. Всё было хорошо… До внезапной стычки с Сантьяго.
— Ты расскажешь мне, что происходит? — спросил коп. — Что это было на мосту сегодня?
Елена сложила руки на груди, а внутри всё сжалось.
— Ты знаешь,
С проницательным взглядом Сантьяго встал в такую же позу, прислонившись спиной к полицейской машине, на которой приехал в ангельский анклав.
— Значит, теперь ты не одна из нас, Элли?
— Это удар ниже пояса. — Она знала, что это случится, просто не ожидала, что так скоро и не от него. Только не от Сантьяго. — Но да, если хочешь провести черту — я больше не просто охотница. Я — супруга Архангела. — Странно слышать, как эти слова срываются с её губ, но она сделала выбор и не изменит его.
Выпрямившись, детектив опустил руки.
— Полагаю, этим ты поставила меня на место.
Она хотела его встряхнуть.
— Почему ты ведёшь себя так неразумно? Ты всегда был рад позволить Гильдии разбираться с инцидентами вампиров.
— Что-то здесь неладно. — Он упрямо стиснул зубы, эта щетина с сединой отражала свет. — Не хочу, чтобы город стал полем битвы, как в прошлый раз.
— Думаешь, я хочу?
— Элли, ты больше не человек. И я не знаю твоих приоритетов.
И это било сильнее, не только потому, что они долгое время были друзьями, но и потому что он так хорошо относился к ней с тех пор, как она вернулась. Стиснув кулаки, она вперилась в него пустым взглядом.
— Полагаю, мы квиты… Не знаю даже, кто мы больше друг другу.
Ей показалось, что он вздрогнул, и Елена была почти уверена, что он хочет что-то сказать, но сел в патрульную машину и захлопнул дверцу. Только после того, как он уехал, она согнулась пополам, чувствуя себя так, словно получила удар в живот. Тяжело дыша, она выпрямилась и вошла в дом, чтобы позвонить Веному. Ей нужно выплеснуть агрессию на кого-то, а вампир умел провоцировать её… именно это ей нужно сегодня.
Веном был не только свободен, но и в ужасном настроении. В результате ночью она рухнула в постель вся в синяках и гематомах, вымотанная до последнего. Рафаэль выгнул бровь, увидев её состояние.
— Зачем приезжал этот смертный?
Конечно, он знал.
— Хотел поговорить о деле.
Зловещее молчание, которое говорило громче слов. Опёршись кулаком о подушку, она повернулась на бок.
— Это не важно, учитывая остальное происходящее.
— Я всегда могу спросить смертного.
Она нахмурилась и посмотрела на него, лежащего спиной на кровати.
— Шантаж не меня плохо действует.
Скрестив руки за головой, он смотрел на неё голубыми глазами с ничего не выражающим выражением.
— Я не угроза.
Она сжала кулаки.
— Ни за чем. — Он не моргал. — Ладно. — Упав на спину, она уставилась в потолок. — Просто… сложно разрываться между двумя мирами. — Гнев ушёл вместе со словами, а на его место пришла другая эмоция, сильнейшая, режущая и огненная.
Рафаэль приподнялся на локте рядом, волосы упали ему на лоб. Невозможно было устоять перед искушением, протянуть руку и провести пальцами по шёлку полуночного цвета.
— Я не говорила раньше, — произнесла она, даже не осознавая, что говорить, — но Бэт… мне кое-что сказала. Она умрёт, а я останусь жива. — Эмоции горели в глубине её глаз. — Я не должна пережить младшую сестрёнку, Рафаэль.