Супруг по заказу
Шрифт:
– Ты просто всего не знаешь. Никто не знает. Под Линьи нам пришлось туго. Враг был свиреп и неукротим. – Он надолго замолчал.
– Но британцы победили, – прошептала она.
– Мы победили, – с трудом выговорил он. Ему было больно говорить. – Но слишком много наших погибло. Я заснул! – Встретив ее вопросительный взгляд, он заспешил: – Была моя очередь нести дозор. Моя и Маклина. Мы не спали много ночей. Никто не спал. Так, иногда могли улучить минуту, чтобы задремать. Но в эту ночь все было тихо. Маклин клевал носом, и я решил дать
Его сердце бешено колотилось, словно стремясь пробить дыру в груди. Ему предстоит описать ужасы той судьбоносной ночи…
– Я заснул. Всего на минуту… нет, это неправда. Я не знаю, сколько проспал. И никогда не узнаю. Должно быть, спал я достаточно долго, чтобы французы сумели застать нас врасплох. – Его трясло. Он старался взять себя в руки, но не мог. – Они застали врасплох нас. И люди… мои люди… мои друзья…
Он задохнулся, не в силах продолжать. Прошло четыре года, а кошмар все так же свеж в его памяти. И никак не уходит. И угрызения совести продолжали его терзать…
– Но, Невилл! Все говорят, что ты был героем при Линьи, что ты спас столько своих людей Если бы не ты…
Ее голос испугал его. В своих страданиях он почти забыл о ее присутствии. Как он хотел обратиться к ней, потянуться, держаться за нее, словно утопающий за соломинку. Но она не могла спасти его от горькой правды. Никто не мог…
– Да. Меня называют героем. Потому что я боролся как одержимый. – Он горько рассмеялся. – Собственно говоря, я и был одержимым. Возможно… возможно, одержим и сейчас. Потому что на каждого человека, которого, как говорят, я спас, приходится… – Он прикусил губу. Сердце саднило физической болью. Потому что очень больно признаваться в таком… Невилл опустил голову и с трудом продолжил: – Говорят, я герой, но это только часть правды. Я действительно спас нескольких человек. Но остальных не смог. Они погибли из-за меня.
Комнату заполнила тишина. Уродливая и обличающая. Потом Невилл ощутил ее прикосновение. После этой постыдной исповеди она должна была брезгливо отшатнуться от него, но вместо этого придвинулась еще ближе и положила руку на его рукав.
– Мне трудно представить, что ты намеренно позволил этим людям погибнуть. Думаю, это одна из причин, по которым я хочу выйти за тебя замуж. Ты стремишься делать все ради блага других. Не для своего удовольствия или выгоды. Ради удовольствия или выгоды других. Ради арендаторов. Ради племянника. Ради меня. – Ее ладонь легла на его запястье. – И ради твоих солдат. Уверена, что ты отдал бы за них жизнь.
Невилл содрогнулся:
– Было бы лучше, если бы я погиб там, при Линьи. Я хотел умереть с ними.
– Но ты не умер. Ты не умер с ними или за них… поэтому, возможно, тебе предназначено жить за них. Пожалуйста, Невилл, – умоляюще прошептала она. – Выбери жизнь! Выбери жизнь!
Он посмотрел на нее. На ее серьезное лицо. Она словно заклинала его.
– Если ты боишься, что я покончу с собой,
Оливия покачала головой:
– Я не это имела в виду. Живи за них, Невилл! Живи жизнью достойного человека ради тех, кого уже нет. Живи и будь таким, каким они хотели бы тебя видеть. Почти их память, став таким, чтобы им не было бы стыдно за тебя.
Он слышал ее слова. И какой-то частью своей души жаждал их принять. Но боялся. Боялся ночи и снов. И безжалостных угрызений совести, которые терзали его и с которыми он не мог бороться.
И, словно ощутив этот страх, Оливия обняла его за талию и положила голову на плечо.
– Ты куда лучше, безмерно лучше, чем мой отец. Я стыжусь, что вообще сравнивала вас.
Он тоже обнял Оливию, потому что нуждался в ее тепле. Хотел раздавить ее в своих объятиях.
– Может, и Камерон Берд не так плох, как ты считаешь.
– Боюсь, это не так. Но мне все равно. Это прошлое. А ты – мое будущее. Я люблю тебя, Невилл. Знаю, ты не хочешь этого слышать, – добавила она, когда он напрягся. – Но я тебя все равно люблю. И пора оставить прошлое позади и идти к будущему. Нашему будущему.
Он смотрел в эти зеленовато-карие глаза, которые с самого начала пленили его.
– Как ты можешь быть уверена в нашем совместном будущем?
И тогда Оливия улыбнулась, так доверчиво, что эта улыбка проникла в его сердце.
– Я вовсе не уверена. Потому что так долго старалась быть осторожной и анализировать все. Всех. Я думала, что если правильно выберу мужа, моя жизнь будет спокойной и легкой. Я смогу распланировать свое будущее. И даже управлять им… Но потом появился ты, ворвался в мой мир и перевернул мою жизнь. Именно ты предназначен мне. Ты, единственный.
В ее прекрасных глазах сияла правда. Она не лгала о своих чувствах к нему, и сознание этого залило теплом его увядшую, заледеневшую душу. Как восходящее солнце всегда спасало его от кошмаров ночи, так и ее любовь спасала его от темного прошлого.
Посмеет ли он принять ее любовь? Сможет ли дать ей столько же, сколько она уже дала ему?
И тут словно спасительный свет солнца с бесконечной нежностью коснулся его. И он неожиданно понял. Она хочет одного – чтобы он тоже любил ее. Просто любил. И готов ждать, пока к нему придет любовь.
Только причин ждать не было.
– Ливви… – Он запнулся, потому что могучее чувство наполнило грудь и сдавило горло. – Я люблю тебя. Боже! – Он рывком прижал ее к груди. – Боже, как я тебя люблю!
– О, Невилл…
Только ощутив сладостную влагу ее слез на щеках, он отстранился.
– Если ты согласна принять меня, Ливви, я женюсь на тебе. Потому что выбираю тебя. Выбираю жизнь.
Оливия рассмеялась: самый прекрасный смех, который слышал Невилл в своей жизни и приподнялась на носочки, чтобы крепко поцеловать его в губы.