Супружеские пары
Шрифт:
До чего увлекательно увидеть друзей в совершенно новом свете!
— А Фредди Торн? — спросил он осторожно. Его давно интересовало, не спит ли Джанет с Фредди.
— Мы с Фредди друзья, — ответила Джанет. — Он понимает женщин.
— И это все?
— Мне больше нечего сказать. Мы с ним не спим. Фредди мне нравится: он совершенно безобидный. Почему вы, мужчины, так на него злы?
— Потому что вы, женщины, слишком к нему добры. Удивляясь собственной ревности, Гарольд разглядывал свои пальцы, лежащие на скатерти параллельно приборам.
— Думаешь, Хейнема разведутся? — спросил он. Ему нравилась
— Никогда! — отрезала Джанет. — Пайт такой ручной! Его совесть замучит. Лучше он заведет трех любовниц и будет охотиться за свободными задницами. Анджела опасна: она отпускает своего мужчину на вольный выпас и создает проблемы другим женщинам. Пайт может быть очень обаятельным.
— Ты говоришь со знанием дела. Elle qul saif.
— Попытки были, но ничего серьезного. Он, кроме всего прочего, еще и робок.
— Бедный Пайт! — почему-то вымолвил Гарольд. Джанет согласно кивнула.
В ближайший уик-энд, после вечеринки, когда оба были пьяны, он спросил Марсию:
— Ты меня любишь?
— Я тебя люблю, Гарольд, но, только не сегодня, прошу! Мы оба слишком пьяные и сонные. Давай лучше завтра. — Назавтра было воскресенье.
— Я не собирался заниматься любовью. Честно, apres douze am tres heureuses, тебе со мной не скучно? Ты не думаешь о том, как тебе было бы с другими мужчинами?
— Разве что немножечко, подсознательно.
На ней была полупрозрачная ночная сорочка цвета хурмы. Она по-обезьяньи запрыгнула в постель. Это требовало проворства из-за высоты кровати. Кровать была не только высокой, но и жесткой — они специально подобрали такой матрас, считая, что на нем лучше предаваться любви. Литтл-Смиты превратили свою спальню в священное место, едва ли не в храм. Мебели здесь было немного: всего-навсего два тиковых комода, лампа в спинке кровати, зеркало на дверце стенного шкафа, филодендрон в кадке и шкура зебры на полу (зебру подстрелил дед Гарольда во время сафари с президентом Тэдди Рузвельтом). Дождавшись, когда она уляжется, Гарольд потушил свет. Темнота была с багряным отсветом, луна в окне, среди быстро плывущих по небу облаков, напоминала мотающийся туда-сюда маятник.
— Расскажи, — попросил Гарольд. — Я не обижусь.
— Хорошо. Называй мужчин.
— Тебе когда-нибудь хотелось переспать с Пайтом Хейнема?
— Нет. Он как заботливый карлик. Такой покровительственный, готовый посочувствовать! Однажды у Геринов мы с ним остались вдвоем в комнате с большим камином, и он начал гладить меня по спине. Я чувствовала себя, как младенец, которому мамаша хочет помочь отрыгнуть… По-моему, Пашу нравятся женщин покрупнее. Джорджина, Би и я для него мелковаты.
— А с Фредди Торном?
— Никогда! Он такой скользкий, женоподобный! С ним вообще не может быть секса, только болтовня. Джанет лучше на него реагирует. Спроси у нее.
— Ты же знаешь, я не могу разговаривать с Джанет. У нее кошмарный лексикон!
— И чем дальше, тем кошмарнее, правда?
— Фрэнк?
На полосатую зебру легли удлиненные ромбы лунного света, из-под двери, не запертой, чтобы не пугать детей, пробивался электрический
Ответ был дан как ни в чем не бывало, полусонным голосом.
— Это такая давняя дружба, что даже странно думать о нем в этой роли… И потом, от него пахнет виски, у него язва. Нет, спасибо. — Не дождавшись от мужа реакции, Марсия поменяла позу и сказала:
— А что, ты мечтаешь о Джанет? — Он громко засмеялся.
— Моп Dieu, вот уж нет! От нее были бы одни неприятности.
— В последнее время она ко мне враждебно настроена. Он приобнял ее и пристроил свое мужское хозяйство в уютном тепле между ее ягодиц.
— По-моему, нам надо меньше видеться с Эпплби. Давай на какое-то время переключимся на Геринов или на новых людей, вроде Константинов. Кэрол очень даже ничего.
Марсия не ответила. Гарольд тронул ее локтем.
— От Геринов у меня депрессия.
На следующий ленч Джанет пришла более веселой и помолодевшей лет на пять. Это был один их тех жарких дней в конце августа, когда лето кажется женщине покидающим ее возлюбленным, и она отчаянно к нему льнет в приступе любви, забывая о приличиях. Пот погубил ее макияж и прическу. Секретарши томно разгуливали по задыхающемуся городу, как наложницы по гарему. На Джанет был легкий сарафан с цаплями на зеленом фоне. У нее был такой решительный вид, словно она не боялась ничего на свете — ни солнечного удара, ни молнии, ни грома. Ноги в босоножках были покрыты пылью, и Гарольд, бредя по жаркой Федерал-стрит рядом с ней, представлял себе, как он облизывает по очереди каждый из десяти пальцев ее ног. Он снял пиджак и повесил его себе на плечо, как последний забулдыга. Они выбрали кафетерий, продуваемый насквозь. У Гарольда заложило уши от шума: рычания грузовиков, звона посуды, крика официантов перед кухонным окошком, голоса женщины напротив, с потным круглым лицом и смазанной губной помадой.
— Как прошел уик-энд? — спросила она.
— Отлично, сама знаешь. Все время вместе с вами, только и передышки, когда кто-то уходил в туалет.
— Знаю. Разве не тоска? Да еще это влюбленное переглядывание Фрэнка и Марсии…
— Ты преувеличиваешь.
— Опомнись, Гарольд! Фрэнк теряет покой, когда не может сыграть с Марсией в теннис. А уж когда они становятся друг против друга перед сеткой, то так нежно перебрасывают мячик, что проблеваться недолго. А эти его «заскакиванья»? «Я заскочил к Смитам, за Фрэнки»… «Заскочил к Смитти, вернуть том Шекспира с комментариями, и они уговорили меня с ними посидеть»… «Они» — это, конечно, Марсия, ты в это время пропадал на собрании республиканцев. Почему ты не консерватор, Гарольд? Что за позерство?
Он выслушал ее тираду благосклонно, как массаж под душем.
— У тебя все равно нет ничего определенного.
— Какая еще определенность тебе нужна? Фрэнк так много знает! Что вы были в субботу на симфоническом концерте с Галлахерами, что Джулия растянула в четверг плечо, когда спрыгнула с пристани. Когда я после разговора с Марсией передаю ему ее слова, он меня не слушает, потому что и так все знает. Например, что вы купаетесь голыми по ночам, а потом трахаетесь.
— Разве об этом еще не все осведомлены? Я имею в виду купание. Дальнейшее не так обязательно.