Супружеский ошейник
Шрифт:
– Здрасьте… – выдохнула Варя.
– Привет, – мелькнули чертики в глазах Рантинки. – Поехали?
– Ну да… надо же спешить.
– Успеем.
Варя огляделась.
– А скажите… мы чего – собаку, всю в крови, прямо в эту машину будем укладывать? Она ж вам ее всю уделает.
– Кровь – это что, – усмехнулась Рантинка, – у нас собака была на передержке, тоже вся покалеченная. Так вот этот псяка никак не мог свои «великие дела» сделать. А ему очень надо было, или снова операция. Мы уж не знали, что придумать, и тут
– Представляю… – округлила глаза Варя. – Представляю, что вам сынок сделал.
– Сынок? – тепло усмехнулась Рантинка. – Сынок специально потом пса в машину сажал, даже когда и ехать никуда не надо было. Что машина… мы ее потом отмыли, зато пес выздоровел. Здорово?
– Здорово… – тяжело вздохнула Варя.
Ее Георгий никогда не позволит, чтобы собака в его машине устраивала не то что туалет, а просто… просто, чтобы она прошлась по сиденьям.
– Ни одна машина не стоит жизни, даже собачьей, – сказала вдруг Рантинка. – Можете мне поверить, я знаю.
– Я… я тоже так думаю, – тихо проговорила Варя. – Правда.
Пса они нашли не сразу. Рантинка перезванивалась с девочками из форума, потом еще с какой-то женщиной, которая нашла пса, потом они с Варей ехали очень-очень медленно и вглядывались во все сугробы. И, наконец, Варя закричала:
– Стой! Стойте! Вон там… или мне показалось? Остановите!
Они выскочили обе. Пес лежал шагах в пятидесяти от дороги, уже запорошенный снегом.
– Ах ты, боже мой! Хоть бы живой был… – неслась по сугробам Рантинка к собаке. – Хоть бы довезти…
Собака была в крови, и сил, похоже, у нее совсем не осталось. Во всяком случае, пес не издавал ни звука. Только закрытые глаза дрожали.
– Ну давайте же его тащить! Мы же не успеем! – торопила Варя.
– Так… беги к машине, тащи… нет, ты не найдешь, погоди, я сама. – И Рантинка снова побежала по сугробам.
Варя гладила голову собаки и говорила, говорила…
– Маленький, ну ты только не умирай, сейчас все будет хорошо, правда. Вот посмотри, сейчас… черт, куда она унеслась-то? Сейчас все будет хорошо, мы тебя в больницу отвезем. Там такой дядька… Герасим, короче. Ты, ты знаешь, ты обязательно выздорови и укуси его. Ага? От меня. А то мне самой неудобно.
Рантинка прибежала уже с большой тряпкой.
– Давай осторожно его на покрывало и потащили, – командовала она.
Они уложили собаку на покрывало и понесли. Пес был тяжелый, да и нести надо было аккуратно и быстро. У Варьки получалось плохо, она проваливалась в сугробы. Но тут же поднималась и волокла пса дальше.
– Как будто километров пять несли, – точно извиняясь, улыбнулась она, когда пса уже уложили на заднее сиденье.
– Теперь главное успеть, – выдохнула
Они домчались до «Лапы» в считаные минуты и потащили пса на покрывале в клинику.
– Ребята, простите, нам срочно, – извинилась перед очередниками Рантинка. – Мы звонили, – сказала она и постучала ногой в дверь, поскольку руки были заняты.
Открыл Оксаров. Опять Оксаров! Варя даже сжалась вся – вот сейчас как начнет орать, что к нему в кабинет уже ногой двери открывают. Но врач на них даже не взглянул.
– Юра! – крикнул он в глубь коридора. – Юра, помоги.
Подошел молодой парень, и они вместе с врачом затащили пса в кабинет. Полина Рантинка вошла с ними, а Варя так и осталась стоять в коридоре.
– А чего это с ним? – кивнул на дверь кабинета дедушка с котом.
– Да черт его знает, – пожала плечами Варя. – Наверное, зарплату получил, поэтому такой добрый сегодня.
– Я вас про собаку. А вы про кого? – строго уставился на нее старичок.
– А чего про собаку спрашивать, – откашлялась Варя. – Сейчас врач посмотрит и скажет, что с ним.
– Нашли, что ль? – недобро глянула на Варю женщина с маленькой собачкой. – Вот тащут всякую заразу в больницу, а потом здоровым собачкам зайти нельзя! Прям воопщще!
– Это не зараза, – заступилась Варя за неизвестного пса. – Это… его просто сбили. Машиной.
– А вы не ходите со своей здоровой собачкой по больницам, – повернулся к женщине дедок. – Найдите себе другое место для прогулок. Сквер, например.
Варя не хотела участвовать в ссоре, поэтому тихонько отворила двери и вошла.
– …Вот такая ситуация, – что-то объяснял Рантинке Оксаров. – Эта операция очень дорогая. А без нее псу не выжить.
– Но у нас… у нас на форуме соберут, – убеждала Рантинка. – Вадим Борисович, вы же знаете, наши своих не бросают.
– Да, но когда они соберут, – расстроенно чесал переносицу Оксаров. – А нам уже сейчас надо оперировать. Нет, до завтрашнего дня я… я подожду… на свой страх и риск, но вы же понимаете, здесь не моя частная клиника. Решать не мне. А до завтрашнего дня, боюсь, вы такую сумму не соберете.
– Я… – вдруг взвизгнула Варя. От нервного напряжения что-то странное случилось с голосовыми связками – они выдавали только воробьиное чириканье. – Кх… я могу… заплатить… хоть сейчас… Только деньги надо снять, и все. В автомате.
Рантинка блеснула глазами.
– Здесь недалеко супермаркет, там можно снять, там этих автоматов!
Оксаров повернулся к Варе и усмехнулся:
– Весомый голос. Раньше вы грубее разговаривали.
– Это я… простыла, наверное…
Да что ж такое с голосом-то? Прямо неловко из-за него. Ну, ей-богу, детский лепет.
– Выпейте, – все еще улыбаясь, протянул ей стакан Оксаров. – Полегчает.
– Вы бы… чтоб ему полегчало… – кивнула Варя на собаку, но выпила все, что дал врач.