СУРОВАЯ ГОТИКА
Шрифт:
Потому что местные товарищи посодействовали бы ему своевременно додуматься до вполне очевидной истины – бородатый гражданин как раз и есть второй участник противозаконной сделки!
Из-за такого амбициозного подхода истина эта стала очевидной для сотрудника слишком поздно. Только когда циничный постоялец скрылся, похитив его чемодан с отобранными «связками бумаг», ценными фотографиями, а заодно – и служебными документами, оставив ему в качестве прощального подарка полутруп любопытного Ульхта, слишком успешно исполнявшего роль сыщика-любителя. Убедившись в том, что ничего представляющего коммерческий интерес среди сложенных в чемодан документов нет, что бы не тратить время на уничтожение такого
Что было делать в таких обстоятельствах несчастному сотруднику, еще и не профессионалу? Он практически завалил секретную операцию, потерял кучу бланков строгой отчетности да еще и мог в любой момент стать подозреваемым в убийстве и случайно утопшего фон Штерна, и едва дышавшего Ульхта. Он принимает решение. Расстаться с образом фон Штерна. Смыть грим, облачиться в почти подходящую по размеру одежду Ульхта, завернуть его обнаженное тело в одеяло, тайно – через лаз, протащить в здание НКВД и запереть в камере, обнаруженным в доме фон Штерна ключом, что бы таким образом, косвенно привлечь к расследованию местные силы. В отличии от полного Генриха – который вряд ли мог бы пролезть через лаз, исполнитель роли фон Штерна был человеком сухощавым и проделал все эти манипуляции без труда…
– А кто нарисовал на теле Ульхта руны? – заинтересованно спросил Прошкин. Луна уже взошла так высоко, что могла только спускаться, но о том, что бы пойти переодеться и наконец-то поспать коллеги даже не помышляли.
Корнев презрительно махнул кистью:
– Какое это имеет сейчас значение? Важно другое… Вот мы с тобой – ночь не спим, переживаем, что делать с этими бланками, а представь каково тем, кому за них отчитываться! – у Прошкина от такой мысли мгновенно похолодели пальцы на ногах. А Владимир Митрофанович продолжал, – Конечно, организаторы этой операции проявили то, с чем партия нас призывает всемерно бороться – а именно местничество. Так ведь и ты случается с Сквирским собачишься…
Прошкин со Сквирским – начальником УГБ НКВД Красносельского района, не собачился. Просто гражданин Валежко, успешно разоблаченный как вредитель, проживал в Красносельском районе, подведомственном капитану Сквирскому, а вредил по месту работы – у Прошкина, в Калининском районе. И конечно, Николай Павлович с полным основанием вписал успешное расследование дела о вредительстве гражданина Валежко в свой статистический отчет по району… Теперь злопамятный товарищ Сквирский, не успевший отчитаться раньше Прошкина, жалуется на несправедливость судьбы и плетет интриги… Об этих истинных обстоятельствах он тут же в излишне эмоциональной манере напомнил Владимиру Митрофановичу. Корнев успокаивающе поднял ладонь:
– Я ведь Николай просто для наглядного примера! Что бы понятно было – всем мы, не смотря на мелкие нюансы, одно общее дело делаем! – уверенно вывел идеологическое основание для последующего смелого плана действий Владимир Митрофанович и продолжал, – Надо бы этому специалисту как-то деликатно вернуть бланки – имущество-то казенное! Как думаешь, Прошкин, – обрадуется он такому развитию событий? Ну, и заодно, выясним дополнительные существенные обстоятельства недавних происшествий…
Прошкин был всецело согласен с руководителем – если худощавый исполнитель роли фон Штерна до сих пор не застрелился из табельного оружия или, за неимением такового, не вскрыл себе вены, он, конечно, будет счастлив, получить утерянные
– Через отдел кадров – как же еще? – довольно улыбнулся Корнев, – Фотография его у нас имеется. Да и товарищ Круглов, я почему-то думаю, посодействовать в поисках не откажет!
Прошкин тоже заулыбался – ну и головастый же у него начальник – куда тому английскому Шерлоку Холмсу! Теперь в том, что через пару месяцев Владимир Митрофанович, по возвращении из успешной командировки в Среднюю Азию, займет новую высокую должность, можно было не сомневаться! Даже Прошкин уже догадался – сотрудник, запечатленный на фотографии – один из собеседников Корнева во время экстренного совещания в кабинете товарища Круглова – тот самый загадочный щеголеватый типчик с раздвоенным подбородком, специалист из пятого управления, Густав Иванович. Вот оказывается, почему «дипломат», сославшись на важные международные дела, отказался «навестить» выздоравливающего товарища Баева. Он опасался, что наблюдательный Саша мог распознать в нем подставного дедушку.
Понятно было и другое – поставив Круглова в известность о заваленном «дипломатом» с залысинами задании, Корнев оказывал Сергею Никифоровичу серьезную услугу, укрепляя позиции нового главного кадровика УГБ, и благодаря этому сам приобретал очень мощную поддержку в суровых руководящих играх. Теперь все складывалось просто замечательно. Хотя за окном слабо мерцали только самые первые намеки на солнечные лучи ситуация действительно полностью преобразилась к пользе наших героев, как и обещал обряд с выворачиванием рубахи.
– А с этой документацией что делать? – спросил успокоившийся Прошкин, ткнув носком сапога беспорядочно валявшиеся на полу содержимое чемодана.
– Ты про макулатуру эту…Что с ней делать? Понятно, что бородатый должен был купить медальон и картографические штудии фон Штерна с пояснительными записками. Но и сам медальон и записки об «Источнике бессмертия» находятся у нас, – Корнев на минуту задумался – делиться даже второстепенной, на первый взгляд, не существенной информацией было не в его правилах, и, наконец, принял соломоново решение, – давай, Прошкин, складируем в надежном месте все эти документы, что бы не смущали неподготовленных граждан в наше отсутствие. Сложи-ка ты все это в том тайном подвале у фон Штерна. И запри хорошенько, – Прошкин понимающе кивнул. В официальном рапорте о подвале теперь не было ни слова, – Вернемся – разберем. Может, что и пригодится. А сейчас все эти бумаги просматривать да сортировать – только время терять попусту!
30.
Существует такая замечательная народная сказка – о самоуверенном малолетнем по имени Иван, пренебрегшим увещеваниями умненькой сестрицы Аленушки и напившемся из проточного естественного водоема, а в результате павшим жертвой антисанитарии. Прошкину сейчас смысл мудрой сказки открылся во всей полноте – ему в пору было ежеминутно проводить рукой по макушке, проверяя, не начали ли резаться молоденькие рожки, или же осторожно дотрагиваться языком до передних зубов, с ужасом ожидая появления острых вампирьих клыков… Он сидел в подвальной темноте, докуривая последнюю имевшуюся сигарету и совершенно не хотел выходить на земную поверхность, где злобствовали упиваясь безграничной властью и сводя личные счеты всесильные масоны. Масоны таились повсюду – среди капиталистических финансовых воротил и военных атташе, в реакционных правительствах по обе стороны Атлантики, в Рейхстаге и Ватикане, в Коминтерне, среди разоблаченных врагов всех мастей и даже среди советских руководящих работников…