Суровая Проза, Трилогия(CИ)

Бондаренко Андрей Евгеньевич

– Был неправ, погорячился - покаялся Иван.
– Извините за грубость и нетактичность, - а про себя подумал: - "Очередной неожиданный поворот образовался. И эта фамилия - "Чернова". Слышал я её где-то. Причём, совсем недавно...".

Глава пятая

Про нежность и смерть

Утро выдалось беспокойным и нервным. Уже ближе к рассвету бдительные заводские охранники задержали наглого "несуна" из ночной смены, пытавшегося перебросить через высокий заводской забор моток витой проволоки. Причём, проволока была непростой, а содержала - в составе своих прядей - целую кучу каких-то безумно-ценных и дорогущих редкоземельных металлов. Ивану пришлось составлять и подписывать огромную кипу разнообразных бумаг, а также решать - совместно с начальником "пятого" цеха и Председателем заводского профкома - наиважнейший и животрепещущий вопрос, мол: - "Передавать "несуна" в компетентные органы, или же удовлетвориться строгим выговором "с занесением" и лишением квартальной премии?". В конечном итоге, учитывая, что провинившийся являлся токарем высшей квалификации, никогда ни в чём подобном замечен не был и отработал на "Пролетарии" без малого двадцать пять лет, решили - "не передавать".

Только решили - позвонила секретарша Генерального директора завода и пригласила на пушистый начальственный ковёр, мол: - "Шеф хочет лично пообщаться, а также и ознакомиться с вашими впечатлениями от первых дней работы...". Пошёл, конечно. Только начал делиться впечатлениями - позвонила Инга. Пришлось, скрипя сердцем, нажать на "отбой". Ничего не поделаешь. Впрочем, когда Генеральный директор отвлёкся на звонок "городского" телефона, Федосеев по-быстрому отправил "эсэмэску", мол: - "Сейчас разговаривать не могу. Как освобожусь - сразу же позвоню. Жди...". Но освободился он не скоро: Генеральный директор завода оказался человеком на редкость любопытным, внимательно выслушав нового подчинённого - относительно первых впечатлений от работы, он (автобиографию-то читал, как-никак), принялся задавать бесконечные и развёрнутые вопросы о дальних плаваниях по экзотическим морям-океанам. Пришлось, понятное дело, отвечать...

Только без десяти минут двенадцать он вышел из административного корпуса завода и тут же набрал на мобильнике нужный номер.

– Привет, Ваня!
– радостно поздоровался звонкий девичий голосок в трубке.
– Освободился-таки от забот-хлопот?

– Так точно, госпожа мечтательная "мостовичка", - широко улыбнувшись, подтвердил Иван.
– Рад тебя слышать. Здравствуй, Инги.

– Как-как ты меня назвал?

– Инги. Понимаешь, "Инга" - звучит, на мой частный взгляд, чересчур уж официально и прохладно. Вот, я и придумал этот более раскованный и тёплый вариант - "Инги". Слегка на австралийский манер получилось.... Если, конечно, ты не возражаешь.

– Нет, не возражаю. Инги - так Инги. Называй, - разрешила девушка.
– Очень даже мило звучит. Там меня ещё никто и никогда не называл.

– Пусть и дальше не называют. Это же, в конце-то концов, моя личная придумка. Вот, я и буду - в эксклюзивном и единоличном порядке - называть.

– Хорошо, договорились.... Кстати, вспомнила. Словом - "инги" древние славяне, как утверждают некоторые историки, называли больших чешуйчатых ящеров, проживавших - в незапамятные времена - в глубоких озёрах нашей средней полосы. Ничего страшного, была, понимаешь, "мышкой", а теперь стала "водяной ящеркой". Бывает. В нашем призрачном Мире всё - рано или поздно - изменяется.... Ваня, нам надо встретиться. У меня есть новости.

– И у меня - целая куча. Причём, очень-очень большая.... Буду ждать тебя возле "третьей" проходной. Подскочу на "Опеле", выехав через "первую". Договорились?

– Ровно в двенадцать тридцать, как только у нас начнётся обеденный перерыв, выйду из офиса. Значит, в двенадцать тридцать три буду на месте...

– Здравствуй ещё раз, - подойдя, Инга привстала на цыпочки и звонко чмокнула его в щёку.

– Здравствуй...

– Прогуляемся по нашему парку?

– Ничего не получится, - сообщил Федосеев.
– Парк закрыт.

– Почему - закрыт?

– Вчера вечером в нём произошло убийство. В районе восемнадцати тридцати-сорока, когда мы с тобой сидели в "Ели-пили".

– Ох, ты, - охнула девушка.

– Хочешь узнать подробности?

– Конечно.

– Давай-ка, отойдём от проходной.

Они, прошагав метров сто пятьдесят вдоль Железнодорожного проезда, перешли через дорогу, остановились возле металлического забора, и Иван подробно рассказал: о вчерашнем происшествии, предпринятых следственных действиях и основных подозреваемых.

Когда рассказ завершился, Инга, тяжело вздохнув, подытожила:

– Да, дела-делишки. Сколько всего и сразу. Даже голова кругом идёт.... Значит, бабушка в чёрном оказалась настоящей? Да ещё и "Черновой"? Невероятно...

– Чернова, Чернова, Чернова, - монотонно забормотал Иван.
– И где я, спрашивается, совсем недавно слышал эту звучную фамилию? Кто же мне её называл?

– Я и называла, оболтус невнимательный и забывчивый. Дача, построенная в этом парке в восемнадцатом веке, принадлежала, как раз, знатному князю Василию Чернову. Понимаешь? Наверняка, упомянутая тобой Нинель Алексеевна является прямым потомком князя.... Что-что? Однофамилицей? Не смеши, пожалуйста. Не верю я в такие совпадения. Особенно на фоне вчерашнего убийства.... Подожди. Но я же собственными глазами видела, как эта бабуля садилась в чёрный "Ауди" Северины Яновны.... И как такое может быть?

– А на какое место она тогда уселась? На водительское? Или же на пассажирское?

– Э-э-э..., не обратила, увы, внимания. И вообще, в автомобиле Таболиной все окошки затемнённые, никогда и не узнаешь - сколько человек в нём едет.... Ладно, допустим, что Нинель Алексеевна садилась на пассажирское сиденье. Но тогда получается, что они знакомы? Северина и старушка, я имею в виду?

– Что здесь такого? Многие люди знакомы между собой. Например, я и майор Яковлев, расследующий вчерашнее убийство директора "Бабушкиного" парка. Даже в одном классе с ним учились.

– Стоп-стоп, - встрепенулась девушка.
– Следовательно, ты своему приятелю-майору выложил всю-всю информацию, полученную от меня? И про наш филиал? И про "Бабушкин" парк?

– Нет, конечно же, - загадочно улыбнулся Федосеев.
– Не всю.

– А что утаил?

– Во-первых, тот факт, что ты, Инги, являешься очень симпатичной барышней. А ещё очень-очень умненькой и даже проектируешь "Мост своей мечты". Во-вторых, я ничего не рассказал про старинную карту, с помощью которой госпожа Таболина ищет бесценный клад, зарытый на территории парка.... Старинные клады, вообще, вещь такая, в том смысле, что не терпящая излишней открытости и публичности. Их только маленькими-маленькими и очень дружными коллективами следует искать. Иначе никогда и ничего не найдёшь. А рассказывать про клады следует только напарникам.... Мы же с тобой - верные напарники, не так ли? И поучаствуем, если подвернётся удобный случай, в поисках этого таинственного клада?

– Напарники, Ваня, - став очень серьёзной, подтвердила Инга.
– И в поисках клада обязательно поучаствуем. Если, конечно, случай представится.... А теперь пришла моя очередь - делиться свежайшими новостями. Во-первых, с самого раннего утра Леночка

закатила грандиозный скандал по поводу "симки", пропавшей из её мобильного телефона. Мол, вчера в шестнадцать пятьдесят пять она созвонилась со своим молодым человеком и договорилась о встрече. После этого отправила несколько электронных писем, слегка прибралась на письменном столе, посетила туалетную комнату, поправила причёску, макияж и помаду на губах, вернулась, взяла сумочку, закрыла кабинет на ключ и покинула территорию "Пролетария". Потом они с молодым человеком немного покатались на авто, сходили в кино, посмотрев какой-то модный иностранный фильм, и отправились в ресторан, где Леночка вспомнила, что ей надо срочно позвонить мамочке. Достала мобильник, стала нажимать пальчиком на кнопочки, тут-то и выяснилось, что телефон не работает - по причине отсутствия "симки".... Короче говоря, она считает, что это кто-то из работников филиала украл её "симку". Причём, вчера, в период между семнадцатью десять и семнадцатью двадцатью, когда она была в туалетной комнате. Организовали полноценное расследование, которое, как и ожидалось, положительного результата не принесло: никто ничего не видел, не слышал и не брал.... А когда шло это шумно-скандальное расследование, я совсем о другом думала, мол: - "Где же это наша Северина свет Яновна пропадает? После обеда она, как правило, исчезает-испаряется в неизвестном направлении. Спора нет. Но по утрам-то всегда - как штык - на рабочем месте. А сегодня даже утренней планёрки не было. Неслыханное дело. Как-то даже непривычно - без злобной накачки и нервных воплях об уважаемых и несчастных акционерах, которым так необходимы денежки.... Может, тьфу-тьфу-тьфу, заболела?".... В девять сорок пять Таболина, всё же, прорезалась. То бишь, отзвонилась секретарше на "городской" телефон и замогильным голосом (по Леночкиным уверениям), сообщила, что "занята очень важными делами и сегодня, возможно, в офисе не появится". Ладно, думаю, бывает.... В десять пятнадцать к нам заявился (в сопровождении двух моложавых сотрудников в штатском), бравый майор Яковлев, Сергей Сергеевич.... Что-что? Интересуешься - как мне майор? Импозантный такой паренёк, ничего не скажешь. Один только тёмно-багровый и извилистый шрам на его правой щеке чего стоит. И, вообще.... Смотришь на него, а в голове мысли дурацкие бродят, мол: - "А зачем этот забубённый и прожжённый пират переоделся в полицейскую форму? Подозрительно.... Маскируется, не иначе. Или же, что вероятней, задумал какую-то пиратскую каверзу в стиле легендарного Джека Воробья...". Впрочем, глаза у Сергея Сергеевича весьма авторитетные: очень внимательные и пристальные, ну, очень, очень и очень. Хотя левый, скорее всего, подслеповат.... На вдовствующую бухгалтершу Марину майор произвёл неизгладимое впечатление: разрумянилась, накладными ресницами возбуждённо захлопала и тут же убежала в туалетную комнату - помаду на губах обновлять и пару верхних пуговичек на белоснежной блузке расстёгивать. Потом вернулась, всмотрелась и нешуточно загрустила, узрев на безымянном майорском пальце колечко обручальное.... Яковлев же, тем временем, объявил, что расследует некое тяжкое преступление (про убийство директора "Бабушкиного" парка он нам так ничего и не сказал), и все сотрудники и сотрудницы филиала должны оказать следствию посильную помощь. А после этого продемонстрировал цветастую нашейную косынку и поинтересовался, мол: - "Не видали ли, господа и дамы, данную приметную и модную вещь на ком-либо из ваших знакомых?". Ну, все тут же дружно загалдели, мол: - "Конечно же, видали. Да ещё как. Наша уважаемая директриса цветастые косынки просто-напросто обожает. Постоянно ими что-то старательно прикрывает - на своей стройной графской шее. То ли безобразные возрастные морщины, то ли, наоборот, свежие засосы. А эта конкретная - её самая любимая...". Майор таким показаниям очень обрадовался, а после этого велел всем расходиться по рабочим местам, мол: - "Сейчас мы с сотрудниками вас всех в плановом порядке обойдём: и в акте опознания косынки попросим расписаться, и вопросы всякие - каждому по отдельности - зададим...". Ко мне в кабинет пожаловал старший лейтенант Старшинов. Вежливо постучался, вошёл, дверь за собой аккуратно прикрыл, представился по всей форме и сразу же поинтересовался - не являюсь ли я близкой знакомой Ивана Васильевича Федосеева. Я, естественно, задаю встречный вопрос: - "Зачем это вам знать, господин старший лейтенант?". А он и отвечает, глазом не моргнув, мол: - "Если я имею честь разговаривать с невестой Ивана Васильевича, то это - одно дело. То бишь, насквозь скучное и официальное. Если же вы, Инга Витальевна, являетесь девушкой свободной, то совсем даже другое. В том плане, что хотел бы телефончик попросить. Дабы в ближайшие выходные пригласить вас в кино...".

– Вот же, Серёга, трепло кукурузное, - возмутился Иван.
– Я ему - как другу, а он.... Наверняка, уже всему Купчино растрепал. Морда пиратская. То есть, майорская.... Продолжай, Инги. Продолжай...

– Как скажешь, продолжаю.... Итак, я Старшинову кратко и доходчиво объяснила - как и что. Он, конечно, расстроился, дал мне расписаться в акте опознания косынки и, не задав больше ни единого вопроса, ретировался.... Через сорок минут майор Яковлев и его доблестные сотрудники покинули наш скромный офис. Естественно, начался обмен впечатлениями и мнениями. Тут-то и выяснилось, что с подавляющей частью нашего коллектива общались старший лейтенант Старшинов и другой сотрудник полиции, фамилии и звания которого я не знаю, а майор лично беседовал (по очереди), только с Маринкой и Леночкой. Причём, серьёзно и вдумчиво беседовал, под официальный протокол, мол: - "Где вы, Марина Савельевна, были вчера с восемнадцати до двадцати часов? В семнадцать пятьдесят пять забрали ребёнка из детского садика, расположенного на улице Седова? Кто это может подтвердить? Воспитательница и нянечка? Фамилии-имена-отчества этих дам? Записал.... Что было дальше? Пошли с дочкой домой и возле своего подъезда семь-восемь минут беседовали с двумя старушками, сидевшими на лавочке? Фамилии-имена-отчества этих бабушек? Ага, ага.... Ладно, будем проверять. Подписывайтесь под показаниями. Спасибо за сотрудничество и понимание. Всего хорошего.... А вы, Елена Ивановна, где были вчера с восемнадцати до двадцати часов? Немного покатались на машине близкого друга, а после этого пошли с ним в кино? Фамилия-имя-отчество кавалера? Название кинотеатра? Как назывался просмотренный вами фильм? Что было потом? Пошли в ресторан? В какой? Как выглядел обслуживавший вас официант? Ладно, будем проверять. Подписывайтесь под показаниями. Спасибо за сотрудничество и понимание. Всего хорошего.... Будете жаловаться? На здоровье, я привычный....". Значит, на сегодняшний момент именно Северина Яновна является главной подозреваемой в убийстве директора "Бабушкиного" парка?