Суровые времена
Шрифт:
Представить себе не могу человека, коему власть, нежданно свалившаяся в руки, доставила бы меньше удовольствия. Он и не слагает ее по сию пору лишь оттого, что не верит, будто кто-то еще способен командовать Отрядом надлежащим, по его мнению, образом.
Я смог провести несколько часов, не проваливаясь в темный колодезь прошлого. Чувствовал себя неплохо. Сари также пребывала в прекрасном настроении.
Кто-то появился у дверей.
Вскоре Сари ввела к нам капитана. Дядюшка Дой с Тай Дэем продолжали трещать
– Оригинально.
Судя по тону, они не произвели на него впечатления.
– Это не для войны, – объяснил я. – Это фехтование для одиночек. У них множество таких героев – одиноких волков.
Подобное тоже не впечатляло нашего Старика. Его вера в необходимость братьев, прикрывающих спину, почти что религиозна.
Фехтовальное искусство нюень бао – сплошь череда кратких, но интенсивных периодов нападения-обороны, перемежающихся замиранием в самых причудливых позах, причем бойцы, почти не шевелясь, стараются предугадать дальнейший ход противника.
Дядюшка Дой в этом весьма искушен.
– Ну да, грациозно, не спорю. Почти как танец.
Войдя зятем в клан Сари, я был посвящен в боевые искусства нюень бао. Даже если бы не пожелал – дядюшка Дой настаивал. Мне они не очень-то интересны, но – на что не пойдешь ради поддержания мира в семействе. И как упражнения неплохо.
– Каждая поза и движение, капитан, имеют названия.
Вот это я полагал слабым местом. Любой боец, замкнувшийся на своих методах, неизбежно становится легкой добычей того, кто не чурается новшеств.
С другой стороны, я видел, как в Деджагоре дядюшка Дой управлялся с настоящими врагами.
Я перешел на нюень бао:
– Дядюшка Дой, позволишь ли ты моему капитану познакомиться с Бледным Жезлом?
Они уже достаточно долго присматривались друг к другу.
А Бледный Жезл – это меч дядюшки Доя. Он называет его своею душой и обращается с ним лучше, чем с самой любимой женой.
Дядюшка оторвался от Тай Дэя, слегка поклонился и вышел. Через пару минут он вернулся с чудовищным мечом в три фута длиной. Бережно вытащив меч из ножен, дядюшка подал его Костоправу так, чтобы сталь не касалась потной либо жирной кожи.
Он желал убедить нас, что по-таглиосски не ведает ни слова. Тщетно. Я слышал, как он разговаривал, – и весьма бегло.
Костоправ знал кое-что об обычаях нюень бао. Он принял Бледный Жезл с подобающей осторожностью и почтительностью, словно бы ему была оказана большая честь.
Дядюшка Дой это проглотил и не поперхнулся.
Костоправ неловко примерился к двуручному эфесу. По-моему, нарочно. Дядя Дой тут же ринулся показывать верный хват, так же, как и со мной на каждой тренировке. Он – старикан подвижный; десятью годами старше Костоправа, а в движениях – легче меня. И отличается завидным терпением.
– Прекрасный
Лезвие меча было узким и тонким.
– Он говорит, этому мечу – четыреста лет, – пояснил я, – и он разрубает пластинчатый доспех. Ручаюсь, человека этот меч развалит за милую душу. Не раз видел его в деле.
– В продолжение осады, – предположил Костоправ, рассматривая клинок возле рукояти. – Да.
– Клеймо Динь Лук Дока…
Тут глаза дядюшки сузились, лицо, обыкновенно бесстрастное, отразило крайнее удивление, и он немедля востребовал свой возлюбленный меч назад. То, что Костоправу могут быть известны кузнецы-оружейники нюень бао, заметно встревожило его. Возможно, он менее туп, чем всякий обычный чужак…
Дядюшка Дой вырвал из головы прядку и без того редких волос и опустил их поперек клинка. Результат нетрудно было предугадать заранее.
– Вот так остригут человека, а он и не заметит, – комментировал Костоправ.
– Вполне, – ответил я. – Ты постричься не желаешь?
Сари принесла чай. Старик, хоть и не любил чая, принял чашку. Он забавлялся, наблюдая, как я смотрю на нее. Дело в том, что, если Сари в комнате, я не могу уделять внимания чему бы то ни было еще. Сколько ни смотрю на нее, она раз от разу становится прекраснее. Просто не верится в собственное счастье. Все боюсь до дрожи, что сон этот сейчас кончится.
– Ты, Мурген, получил замечательную награду, – говаривал Костоправ прежде.
Сари он одобрил. Чего не скажешь о ее родне.
– И как тебя угораздило жениться на всем этом кагале?
Для этого высказывания он перешел на форсбергский, которого никто из присутствовавших не понимал.
– Тебе бы там оказаться…
Лучше о Деджагоре просто не скажешь. Тамошний кошмар наяву накрепко сплавил Старую Команду с нюень бао.
Тут появилась матушка Гота. Четыре фута десять дюймов желчи. Она так и вызверилась на капитана:
– Ага! Величайший из великанов, сам собой!
Ее таглиосский отвратителен, однако она отказывается в это верить. А те, кто ее не понимает, они это – нарочно, чтоб над нею посмеяться…
Едва переставляя кривые ноги, она обошла капитана кругом. Она хоть и не жирна, но в ширину – такая же, как и в высоту. Вкупе с ковыляющей походочкой это делает ее точь-в-точь похожей на миниатюрного тролля. Члены семьи за глаза так ее и зовут: бабушка Тролль. И характер у нее подобающий. Даже камень из терпения выведет.
Тай Дэй с Сари были детьми весьма поздними. Остается молить богов, чтобы моя жена впоследствии не сделалась похожей на мать – ни физически, ни характером. Вот на бабушку – совсем другое дело.