Суррогат
Шрифт:
– Здорово! Что-то случилось? – спросил Алексей.
– Да вроде ничего. Вот Лия какая-то встревоженная. Думал, часом не заболела, градусник поставил, температуры нет. Спросил, в чем дело, – молчит, – ответил Семен.
– А когда она была у тебя разговорчива? Когда в последний раз словом обмолвилась? Ааа… то-то и оно, брат. Смотрю я на нее и думаю: кто из нее вырастет? Растет быстрее гриба после дождя. А в теле ее матери нашли странный препарат. Только сегодня узнал. Нет! Далеко не простая эта девочка. Один раз проснешься, а перед тобой девушка сидит, во всей своей красе! Вот так! –
Семен вздохнул: ответить было нечего, Алексей был прав. Когда-нибудь раскроется ее тайна, кто она, но будет ли легче от этого? Но пока Семена волновала ее тревожность, Алексей вошел в дом и подозвал Лию к себе. Лия подошла.
– Лия, ты чем-то напугана? – тихим голосом спросил Карташев. Лия подняла на него усталые глаза и кивнула головой.
– Что тебя беспокоит? – Карташев обеими руками взял Лию за плечи.
Глаза у Лии забегали, и она показала руками гору, скривила рожицу, потопала ногами и дернула руками на голове так, как надевают кепку. Семен ничего не понял из этого ребуса. Но Алексей начал прощупывать эмоциональные переживания Лии.
– Это дом? – Спросил Алексей. Лия отрицательно покрутила головой.
– Что-то большое? – Лия закивала и громко протопала ногами.
– Это человек, и он большой? – догадался Алексей. Лия кивнула головой и еще раз продемонстрировала все заново.
– Так! – сказал Алексей, хлопнув себя по ляжке. – Большой человек с неприятным взглядом, в тяжелых сапогах и кепке!
Лия закивала и захлопала в ладоши.
– Он тебя напугал, сильно напугал, а что тебя испугало в нем больше всего? – продолжал Алексей.
Лия подумала и показала на глаза и руки.
– Так, понятно. Неприятный взгляд, ну, это ладно, а вот что с его руками, почему они тебя так напугали, как ты думаешь? – Алексей внимательно смотрел на Лию.
Лия задумалась и вдруг стала что-то искать.
– Лия, детка, что ты ищешь? – спросил Семен. Но Лия искала по комнате и только издавала звук:
– Уууу, Ууу!
Алексей понял: она пытается найти то, что могло бы дать им подсказку. Не найдя ничего подходящего, она беспомощно развела руками. Семен не выдержал и закурил. Пока он держал горящую спичку, Лия показала на нее. «Что, огонь? Но не могла же сигарета ее так напугать? Нет не то», – подумал про себя Алексей.
– Лия, не бойся, разберемся! – проговорил Семен, вращая в руках кокарду времен СССР, непонятно откуда взявшуюся. – Да вот, с тех времен осталась, – пояснил он.
Лия взглянула на кокарду и вдруг завизжала. Выхватила ее из рук Семена и протянула Алексею.
– Аааа! – закивала головой Лия.
– У него что, была в руке кокарда? Может, ее татуировка? – пытался дознаться Алексей.
Лия покачала головой. Пальцем ткнула в центр кокарды, там, где была красная звезда.
– Серп и молот?! – произнес Алексей. – Он что, был вооружен?
Лия иронично улыбнулась.
– Да, ну не догадлив я, что делать. Будет он размахивать серпом и молотом как рабочий и колхозница! Впрочем, был бы рабочий – был бы человеком, детей бы не пугал! – произнес Алексей. – Так что же тебе так понравилось в этой красной звезде, красавица ты моя, загадочка? – Алексей внимательно смотрел на Лию. «Но ведь перед этим она показала на огонь, – мелькнуло у него в голове. – Что может быть общего между огнем и звездой?» Лия смотрела на него в упор, как
– Ну конечно! Красный цвет! Красные руки! – Лия запрыгала.
– Лиечка, милая, они были у него красные?! – не скрывая своего волнения, спросил Алексей.
Лия закивала.
– А почему, от чего? – Алексей почувствовал, как вспотел от волнения.
Вместо ответа Лия схватила небольшой нож, провела его лезвием по своей руке. Полоску выступившей крови Лия растерла до локтя. От такого примера друзьям стало не по себе.
– У него на руках следы от крови, он даже тщательно не смывает ее! – Алексей выдохнул. – Возможно, что обитает он в лесу и не брезгует сырым мясом! Вот что напугало ребенка. Вернее, «кто», и этого «кого-то» надо найти.
Действие тридцать шестое
Сон Рудольфа был тяжел. Скорее, это был не сон, а полубред. Сильные переживания, приведшие его к психической истощенности, делали свое дело. Невероятно сильно на него подействовало открытие Остерна. Ему виделись то чертежи, то письма, то сам Остерн что-то говорил ему. То в видении появлялся Ричард, прекрасная Элен. Немало времени прошло, прежде чем, взмокший от пота, он пришел в себя. Он долго приводил себя в порядок. Мытье, бритье и все остальное, чтобы обрести прежний вид. Остерн тоже готовился, правда, к другому – весьма долгому разговору. Наконец они сели в рабочем кабинете перед ворохом бумаг.
– Видишь ли, мой дорогой друг, – начал Остерн, – в мире все взаимосвязано и нет ничего лишнего. Годами я наблюдал за тем, что происходит. Ты спросишь: что? А я отвечу тебе так: наука четко определила, что любой психический акт человека заканчивается движением. Он рождает движение. Я не был бы ученым, если бы позволил себе помыслить, что боевое искусство – это только красивые и сильные движения, не имеющие под собой психологической платформы. Человек прежде должен сначала подумать, прежде чем что-то сделать. Делая то или иное движение в боевом искусстве, невольно задумываешься над тем, а правильно ли я его выполняю, и вообще что я делаю? После долгого наблюдения и тщательного анализа того я сделал вывод, что то, что я вижу в боевых искусствах, не соответствует тому, что должно быть. Сила, скорость, ловкость, выносливость, гибкость – неотъемлемая часть боевых искусств. И это все относится к физической культуре человека. Они помогают овладеть приемами, но нужны силы, там должна происходить постоянная тренировка! А почему? Да потому что без нее, силы, боевое искусство якобы теряет себя! Это они так думают! Потому что превратили его в спорт, – Остерн замолчал. Глотнув чая, он дальше начал раскрывать свои умозаключения, опираясь на строгую логику.
Много чего еще рассказал пожилой доктор Рудольфу, и тот понял, что находится на пороге не просто невиданного открытия, а в преддвериях новой эры! Мурашки волнами бегали по телу, когда доктор рассказывал ему о принципах построения движений каждой из школ и как они отличаются друг от друга. Но более всего поразила таблица принципов боевых искусств, с помощью которой можно было создать любой алгоритм движений соответствующей школы и определить их совместимость.
– Вот такие, брат ты мой, дела! – Остерн откинулся в кресле.