Суррогаты

Михонов Сергей

Бойцы заржали.

— Оставить смех! За работу, оглоеды!

Цели были заранее установлены ими, а также запасные позиции для отхода на них в случае непредвиденных обстоятельств, тогда как можно было уже уходить дальше, чем они располагались у них.

— Да поймите же вы, наконец: это ещё не конец света! Нам даже будет проще в них попасть, чем им в нас! У нас миномёты! Мы на раз закроем им обзор! И знаем наверняка, куда бить, в то время как противник будет ослеплён — мы останется невидимыми за пеленой разрывов поднятой в небо земли! И к тому времени уже свалим на новый рубеж обороны!

Говорил

сержант складно, но на то и солдат, а не генерал, или командир с офицерскими погонами — опыту как у козла молока, а теория тут была неуместна. Бой покажет, кто прав, а кто ошибался…

Позиция противника не была пристреляна ими, да и расчёты миномётов собраны из тех, кто имел поверхностное представление о них разве что по кадрам документальных кинохроник или фильмов о войне. Но лиха беда начала. Главное начать, а там и не так страшно будет. Хотя сейчас — не передать на словах. А и мысли с догадками путались в голове у "партизан".

Если бы у Азаровского имелся взвод бойцов из состава спецназа, ещё можно было надеяться: внезапность их конёк — они если не раздолбают колонну, то столько дел наворотят, что противник не сразу сможет двинуть дальше, а тут хрен знает кто — сборная по футболу. Да только, а толку…

Напряжение росло, а с ним и дрожь земли. Гул сводил "партизан" с ума, они не находили себе места. Казалось, ещё немного продлиться этот грохот и многие сойдут с ума до боя.

— Не стрелять! Только бы не стали стрелять раньше времени… — бормотал Азаровский про себя, разглядывая в оптический прицел "СВУ-А" тех, кто находился поверх бронетехники противника. Его мало заботило то обстоятельство, что "гастарбайтеров" там как тараканов на крошках хлеба, и хвоста колонны до сих пор не было видно. Но и авангардом не назвать. Шли компактно. — Это хорошо — проще будет валить!

— Нам их? — не удержалась девчонка от глупого и неуместного вопроса.

— Кому-то кого-то точно, — выдал майор. — Поэтому держитесь за мной, а лучше чуть поодаль! Ваша задача прикрывать меня со спины! Понятно? Не слышу ответа, а радостных выкриков типа: так точно, дяденька майор!

— Перебьёшься, — залепил Пётр.

— Вот же где Петя — и на мою голову, а то самое место, на которое чувствую: получу проблемы, а непременно заработаю! Хотя бы сами меня в пылу борьбы не подстрелите, и то ладно!

— А чё так — зато не придётся мучаться…

— Ну, спасибо те, Петя, за откровенность…

— Всегда, пожалуйста! Не обляпайся!

— Тогда и ты не промахнись, когда потребуется! Надеюсь, рука не дрогнет?

— Разберёмся, начальник…

— Давай сейчас…

— Вы ещё подеритесь, мальчишки! — вспылила Юлька.

— Спакуха, девчонки, — ответил Азаровский озорно любезностью молодёжи. — Сначала мины потом РШГ, а затем и огнестрельное оружие… И ползите прочь отсюда подобру-поздорову!

— Уж кому не поздоровиться, этим задницам с буквами "Жопа" на робах! — не удержался Петро.

— Выгоню из отряда, Панасюк! — предупредил Азаровский, назначив старшим в их паре… — Тарасенко…

Юлька оживилась. Но и Петро не скис. Ему было всё равно. Главное побольше уничтожить "живодёров". На одной стороне приклада карабина у него была вырезана буква "Ж"

и за ней шёл ряд чёрточек, обозначая убитых "живодёров", а с иной "М". Список "мародёров" тоже не пустовал, но пока там было всего две чёрточки. Их он и намеревался пополнить за счёт огромного скопления сил противника.

Те стычки с "гастарбайтерами" в коих участвовали "партизаны" своего рода тренировка, они практиковались на них, теперь же настала очередь расплаты.

— Приготовились, — шепнул Азаровский молодёжи.

До растяжки в конце минного заграждения оставалось что-то около двух-трёх сотен метров, когда диверсанты залегли, вжимая головы не только в плечи, но и вдавливая лицами в траву.

Маскировка была на должном уровне. Противник до сих пор не заметил появившихся практически на открытой местности кустов правильной формы, за коими артиллеристы скрывали орудия, если не брать в расчёт алею из тополей. Да траву в поле, возвышавшуюся местами бурьяном на метра полтора-два. И нигде ни одна травинка не шелохнётся.

Казалось, "гастарбайтеры" нисколько себя не утруждают обзором местности. Так только казалось, на самом же деле они тщательным образом следили за периметром, полагаясь силами "мародёров", располагавшихся исключительно внутри бронетехники на тепловизоры.

Вроде бы что-то засекли, но неявно и одинокую цель. Её положение не было статичным. Похоже, что какой-то зверь — и они спугнули его. А это работа для стрелка снаружи, и даже не снайпера.

Последовала короткая автоматная очередь. Сначала одна, затем вместе с ней вплелись в хор иные и все от одной из групп на головном танке. Орудие даже не шевельнулось, оставаясь направлено вперёд. Экипаж в башне и не думал разворачиваться.

— Кажется, пронесло… — выдохнул облегчённо Азаровский.

— Уже, так быстро, дяденька начальник? — не удержался Петро от язвительного замечания в адрес майора.

— От бисово отродье… — прицепилась к языку Валеры любимая фраза Тараса не к месту. — Тише вы! Т-с-с…

Молодёжь не подвела, а вот уголовники…

…Кто-то не выдержал среди них и вскочил, бросившись сломя голову наутёк — потерял её, попутно лишившись ещё и жизни. Иные в засаде не выдержали и принялись в ответ палить из автоматов, позабыв напрочь про реактивно-штурмовые гранаты.

На счастье диверсантов у минного заграждения на дороге, колонна продолжала движение, не помышляя сбавлять хода. Прогремел долгожданный взрыв — подрыв мины, установленной на растяжке. Азаровский потянул за иные, и его молодые подельники разом с ним. Удачно. По переднему краю колонны "гастарбайтеров" прокатилась волна разрывов, разнося бронетехнику под ними, а их самих, расшвыривая по округе ударной волной.

Диверсанты оказались окружены телами десанта "гастарбайтеров" из числа "живодёров", по-прежнему не могли оторвать головы в ожидании: в бой должна вступить их маленькая артиллерия. А они не раньше, чем те отстреляются и поспешат на иные позиции во избежание столкновения с превосходящими силами противника. А дальше и вовсе всеобщий откат и каждый сам за себя. Стоять до конца на свою погибель Азаровский не требовал, лишь одного — дать серьёзный бой, а там как пойдёт и кому повезёт.