Сущность
Шрифт:
– Я пыталась, – с горечью сказала Карлотта. – И что из этого вышло? Джерри не отвечает. Для меня он все равно что мертв.
– Но не все такие, как Джерри. Иногда нужно тянуться, несмотря на боль и страдания…
– На что вы намекаете, доктор Шнайдерман?
– Я говорю о том, – сказал он, собрав остатки достоинства, – что мы с вами можем установить такой контакт.
Карлотта молчала. Ее черные глаза по-звериному блестели в темном коридоре.
– Я не хочу вступать в контакт, – сказала она.
– Вы понимаете, о чем я?
Это был тупик. Шнайдерман больше не мог читать по ее лицу. Он перестал сдерживать свои чувства. В присутствии Карлотты они полностью им овладевали. Шнайдерман никогда еще не чувствовал себя таким одиноким.
– Я ценю вашу заботу, – сказала Карлотта со странной категоричностью.
– Хорошо, – недоуменно ответил доктор Шнайдерман. – Наверное, именно поэтому я и пришел. Убедиться, что вы все поняли.
Не говоря больше ни слова, Карлотта открыла дверь и вошла в камеру. Тяжелая дверь захлопнулась, автоматически закрывшись на замок. Но перед этим Шнайдерман увидел ее, и это видение мучило его во сне. Очертания ее фигуры в красивой блузке и юбке, одинокой женщины в своем выдуманном мире. Эти пронзительные глаза, столь же беспомощные, сколь и демонические, уничтожали все остатки его независимости. Теперь Гэри понимал, что их судьбы переплелись. Он глупо, неуклюже шагнул назад, пытаясь найти выход из коридора.
Час спустя Шнайдерман терпеливо слушал, как мужчина с ожирением объясняет, что он не смог удержаться и заказал в ресторане самый большой десерт. Но внутренним взором Шнайдерман видел Карлотту, ее едва различимую под блузкой фигуру и ее горящие черные глаза.
Слушая монотонный монолог тучного мужчины, Шнайдерман открыл для себя истину психиатрии, которая приходит только с опытом. Некоторые пациенты, несмотря на все старания соблюдать дисциплину, могут наскучить, разозлить и показаться совершенно несносными. Встревоженный этим открытием, Шнайдерман с новой силой постарался помочь сидящему перед ним человеку.
Поздно ночью Шнайдерман курил в своей комнате общежития и размышлял о том, что всего несколько месяцев назад для него не существовало такого понятия, как чувства. Психиатрия была спокойной, точной дисциплиной, хирургией разума. Но теперь он понимал, что ни один человек не застрахован от своих чувств. Ему надо было разобраться в деле Моран и во всем, что оно для него значит, или он навсегда потеряет свою психологическую независимость.
Выбросив из головы все мысли, кроме Карлотты Моран, Шнайдерман попытался взглянуть на нее с клинической точки зрения и как можно более объективно: не очень молодая, довольно симпатичная женщина с тремя детьми, один из которых почти взрослый; больная, сбитая с толку жертва собственных глубоко подавленных проступков и вины, борющаяся за выживание в отвратительном кошмаре, созданном ею самой. Это было совершенно очевидно. Явно и понятно. Лишь он сам был элементом, который постоянно ставил в тупик, сопротивлялся анализу и пониманию. Что ему делать в центре ее искаженного пейзажа? Какая слабость заставила его поддаться этой шизоидной соблазнительнице? В психиатрических кругах это считалось клише. Если бы это не было так чревато всеми элементами нарастающей трагедии, то стало бы просто смешным – черная комедия с ним, Шнайдерманом, в главной роли.
На его губах появилась улыбка, когда он внезапно представил ошеломленное лицо своей матери после хороших новостей. «Привет, ма, я влюбился в сумасшедшую. Нет, она не еврейка». Улыбка все росла и росла, и вскоре он бесконтрольно засмеялся, думая, что вот-вот расплачется.
Тем же днем Карлотте позвонил адвокат Джерри. Он сообщил, что, поскольку ни она, ни Билли не выдвигали обвинений, власти штата приняли ее письмо и сочли ее травму несчастным случаем.
– Значит, он свободен? – прошептала она, прикусив губу.
– Да, можно сказать и так.
– Что это значит?
– Его освободили. По закону он на свободе. Но я не знаю,
Карлотта крепко сжала трубку. Она словно оказалась в эпицентре самой страшной катастрофы.
– Когда его выпустили?
– Около пяти дней назад.
Карлотта повесила трубку. Она позвонила в его офис в Сан-Диего. Ей не предоставили никакой информации о нем, даже не сказали, числится ли он в этой фирме. А еще отказались передавать сообщение. Но Карлотта поняла, что это значит. Джерри испугался. Он запаниковал, сбежал и пропал. Она его не винила. Но раз Джерри ушел, и теперь навсегда, внутри нее что-то сломалось.
Карлотта больше не верила, что ей станет лучше или что ученые избавятся от ее жестокого посетителя.
Потусторонний насильник
Одержимую женщину подвергли исследованиям
Эксклюзив: сообщается, что женщина подвергается сексуальному насилию от того, что описывает как «зеленое облако» с мускулами и мужским голосом.
Миссис Карлотта Моран, безработная официантка ночного клуба, страдает от необъяснимого гостя. В один день ее спальню разнесла неизвестная сила, которая искала ее. Миссис Моран скрылась в квартире подруги, но там на нее напало то же «зеленое облако», невероятно похожее на доктора Фу Манчу. По возвращении подруга обнаружила миссис Моран почти полностью раздетой и в слезах, а вся квартира была разгромлена.
Клиника Университета Западного побережья подтверждает, что миссис Моран явилась с синяками, ранами и другими увечьями, характерными для изнасилования.
Дальнейшее расследование показало, что проблема началась в октябре, когда миссис Моран поздно вернулась домой. Переодеваясь в спальне, миссис Моран заметила странный запах, а затем ее схватили сзади и жестоко изнасиловали. Она не видела нападавшего, комната была абсолютно пуста, когда она вырвалась из хватки. Окна были закрыты изнутри.
То же повторялось в ноябре, декабре и январе, пока миссис Моран проходила психиатрическое лечение.
На данный момент за миссис Моран наблюдает кафедра парапсихологии Университета Западного побережья. С помощью миссис Моран они надеются заманить потустороннего нападающего в лабораторию. Вся кафедра парапсихологии во главе с признанным доктором Элизабет Кули пока дорабатывают детали столь опасной охоты. Проект должен занять несколько недель.
Помните! Это ЭКСКЛЮЗИВ «АМЕРИКАН ИНКВАЙЕРЕР»!!!
Продолжение следует…
25
Доктор Кули выбросила газету в корзину.
– Господи боже, – пробормотала она.
Весь оставшийся день Крафт и Механ ходили как побитые псы. В них медленно назревал гнев, хотя никто не был уверен, кто слил информацию. Доктор Балчински все отрицал.
– Это Вебер, – решил Механ.
Доктор Вебер увидел декана Осборна за обеденным столом в преподавательском кафетерии. Они безмятежно стояли, держа тарелки в руках, очередь медленно продвигалась вперед, официанты в фартуках опускали половники в супы, все звуки были приглушенными и тихими. Пальмы склонялись над покрытыми белыми скатертями столиками, а над мягкими коврами разносился тихий разговор.
Доктор Вебер наклонился вперед, иронично улыбаясь.
– Вижу, ты попал сегодня на первую полосу, – сказал доктор Вебер.
– Что? А, «Американ Инквайерер».
– И какая была реакция?
– Беспокойная, – признался Осборн, и на его лице отразилась усталость. – Крайне беспокойная.
Доктор Вебер усмехнулся и выбрал несколько кусочков лосося с зеленью. Салат получился сытным и диетическим.
– Отличная картинка, – пробормотал доктор Вебер.
– Что? О, это… ну…
– Сущность, Фрэнк. Это называется сущностью.