Суси-нуар. Занимательное муракамиедение
Шрифт:
В спорах героя с Крысой – одинаковое количество отрицаний и утверждений. Наложенные друг на друга, к концу повествования они просто аннигилируются. Будете искать в этих спорах смысл – по прочтении книги перед вами не останется ничего, кроме улыбки Чеширского Кота. Который, впрочем, и является Алисе всякий раз, когда надеяться уже не на что, и открывает ей новый и неожиданный путь. Очень по-дзэнски. «Хлопком одной ладони».
Случайно или намеренно, именно такой расстановкой акцентов Мураками завоевал сердца огромной читающей аудитории Японии 70-х – стремительно индустриализирующейся страны, где привычный порядок и старая мораль прогнили и рухнули, от «великих идей» осталась сплошная «оптимизация потребления» и молодежи пришлось создавать
В России же «бум Мураками» случился в конце 90-х. Кто-то верит в случайности. Я, в последние годы, – нет.
«Все богатые – говнюки! – заявляет Крыса в третьей главе. При этом сам он – из богатой семьи. – Иногда становится невмоготу осознавать, что ты богатый… Бывает, хочется убежать».
«Ну, возьми да и убеги», – говорит ему на это герой, человек из среднего класса.
«Люди не рождаются одинаковыми», – цитирует Джона Ф. Кеннеди выдуманная девушка из рассказа Крысы.
В 31-й главе герой отвечает на это:
«Все одинаковы. Те, у которых что-то есть, боятся это потерять, а те, у кого ничего нет, переживают, что так и не появится. Все равны… И тому, кто успел это подметить, стоит попробовать и стать хоть чуточку сильнее. На самом-то деле сильных людей нет – есть только те, которые делают вид».
На страницах повести слово «богатые» употреблено 16 раз, слово «бедные» – 6. Эта разбросанная по нескольким главам и все же вполне отчетливо считываемая дискуссия о бедных и богатых будет тянуться у Мураками практически во всех романах. Но затевает он ее, похоже, вовсе не из желания высказать миру свои классовые пристрастия. А скорее затем, чтобы четче обозначить разницу между «двумя Япониями» – 60-х и 70-х. Первая из которых еще тяготела к манифесту «Все богатые – говнюки!». А вторая уже пожимала плечами в духе заголовка романа Хартфильда: «Что плохого, если вам хорошо?»
Япония выбиралась из руин и неуклонно богатела. После бесплодных студенческих бунтов и антивоенных манифестаций 60-х стало очевидным: молодежи не дали сказать свое слово в переустройстве страны. Вместо этого ей предложили материальный достаток, и бунтовать стало некому и незачем.
Десять лет спустя однофамилец Харуки, певец уже «кислотного» поколения Рю Мураками, напишет в своей книге «Прекрасные богини новой музыки»:
Повесть «Слушай песню ветра», пожалуй, явилась первым послевоенным произведением, в котором прозвучал главный лозунг поп-культуры: «Что плохого, если вам хорошо?» Вся литература, написанная в Японии до этого, строилась на совершенно иной психологии: «Все богатые – говнюки», и в этом смысле «Песня ветра» – глубокая книга, отразившая принципиальное изменение в эмоциях людей на новом витке японской истории28.
Любопытно, что именно Рю Мураками «продолжил дело старшего товарища» и уже в 1984 году, ковыряясь в истории японской поп-музыки, сформулировал еще более продвинутое определение для состояния души «поколения японского пепси»:
«Southern All Stars» были первой настоящей японской поп-группой. Они были действительно крутыми – хотя их лидер, возможно, до конца этого не понимал.
До них в Японии практически не существовало поп-культуры. Ее придумала богатая Америка для развлечения зажиточных масс. Джаз, бродвейские мюзиклы, поп-арт, рок-н-ролл, фильмы Голливуда, все это – от Луи Армстронга до «Звездных войн» и Энди Уорхола – я бы назвал «поп-культурой».
Так почему же этой самой поп-культуры не существовало в Японии так долго?
Да от бедности. Риса не хватало, просо сжирали до последнего зернышка, родители посылали дочерей на панель, чтобы семья не померла с голоду… В таких диких условиях слушать «Love Me Tender» или «A Day in the Life» ни возможности, ни желания не возникнет.
Что-то в горле пересохло – сразу пива выпил. Кайф!
Рядом
В бутике фасон отвязный – тут же и купил. Оттяг! [5]
5
Слова из песни японской поп-группы «Southern All Stars».
Эти три простые эмоции, в общем, и составляют основу поп-культуры. Поскольку играют в жизни людей куда более важную роль, нежели страдания и размышления над вопросами типа «В чем смысл жизни?» или «Кто я и что я здесь делаю?»
Чем и сильна поп-культура. Это всегда очень ходкий товар29.
Я далек от мысли называть прозу Харуки «попсой» (скорее подобное определение применимо к творчеству самого Рю, но это уже тема для другой книги). Пожалуй, мне ближе то, что говорит Харуки сам о себе.
– Да, я обожаю поп-культуру, – признается он в интервью, – «Роллинг стоунз», «Дорз», Дэвида Линча и все в таком духе. Я не люблю элитарности. Люблю фильмы ужасов, Стивена Кинга, Рэймонда Чандлера, детективы. Но писать такие вещи я не хочу. Что я хочу – это использовать их структуры, но не их содержание. Мне нравится наполнять такие структуры своим содержанием. Это – моя манера, мой стиль. Так что меня не любят писатели обоих типов. Меня не любят развлекательные писатели, и меня не любят солидные литераторы. Я же – посередине, я делаю нечто новое. Поэтому много лет я не мог найти в Японии своей ниши. Но сегодня я чувствую, что ситуация радикально меняется. Для меня теперь есть ниша, и она растет… Мои читатели продолжают покупать мои книги, они на моей стороне. А писатели и критики – не на моей стороне. Но чем больше становится моя ниша, тем больше ответственности я ощущаю именно как японский писатель… Именно потому я и вернулся в Японию30.
Привет.
Ну как? Еще не разгадал, когда и как в этой истории умирает Крыса? Если честно, я и сам не уверен. Точного ответа я не нашел даже у очень дотошных японских исследователей «миров Мураками». Но кое-какими догадками поделюсь.
Ты обратил внимание, что смерть – а еще точнее, самоубийство мужских персонажей – у Мураками тесно связана с автомобилями? Вспомним.
«Пинбол»: Крыса приезжает на кладбище, чтобы (скорее всего, см. ниже) прямо в машине наглотаться снотворного и умереть.
«Овцы»: Герой находит в «лендкрузере» Крысы клочья овечьей шерсти и вскоре узнает, что тот уже несколько дней как покойник.
«Норвежский лес»: Кидзуки травит себя выхлопным газом в машине, не покидая гаража.
«Дэнс»: Готанда кончает с собой, сиганув с пирса на «мазерати».
«Страна Чудес»: Последний Конвертор дожидается перехода в Вечность, сидя в «карине-1800» с турбонаддувом и двумя распредвалами.
Что скажешь? Не слишком ли длинная цепь совпадений?
Еще одна цепочка, не менее примечательная. Герой встречается с Крысой – и тут же попадает с ним в аварию. Машину переворачивает вверх тормашками. Оклемавшись, герой видит Крысу, блюющего на приборную доску. И чуть позже у них происходит следующий диалог:
– Да-а-а… – сказал он минут через пять. – Повезло нам с тобой. Ты подумай, ни царапины. Разве такое бывает?
– И не говори, – ответил я. – Только машине-то, наверное, кранты?
– Да бог с ней. Машину можно новую купить. Везение не купишь!