Суть острова
Шрифт:
– Помилуйте, ведь я не изувер какой, чтобы заставлять вас хранить вечное молчание по столь ничтожному поводу. Просто, пока я здесь, пока вы здесь – пусть только мы втроем и знаем. Хорошо?
– О, конечно, не сомневайтесь в нас.
– Да. – Тут я вылез из кресла и внимательно посмотрел на часы. – Дорогие гости, а не надоели ли вам хозяева? Пора, пора, пора. И так мы, как в голливудской сказке: целый день мечемся от приключения к приключению, одно другого ярче. У меня – и то мышцы ноют, а Ши завтра просто не встанет.
– Еще
И вот мы уже у дверей, отблагодарили друг друга как следует, самыми теплыми словами, и я уже за дверную ручку взялся…
– Послушайте… Боюсь показаться настырным, навязчивым… – Я оборачиваюсь, нет все в порядке: он смотрит на меня, а не на Шонну. – Есть просьба…
– Бросьте вы, дорогой наш Чили Чейн! Навязчивым… Если мы хоть чем-то можем помочь – всегда и на ура.
– Спасибо. Гм… А вы собираетесь еще куда-нибудь в поход, или ваша программа этого не предусматривает?
Мы с Шонной переглянулись… Черт возьми! Сам Чилли…
– Собираемся. Да, Ши? Не напугали тебя нынешние страсти?
– Напугали. Но я уже снова ничего не боюсь. Завтра у нас плановая экскурсия в аквапарк и в ботанический сад, и бездна покупок родственникам, а послезавтра мы с Риком именно что собирались попутешествовать. Но мы пешком, не на моторе.
– Вот-вот-вот, в том-то и прелесть, что пешком! Знаете, с телохранителями по бокам не больно-то погуляешь по нетронутой природе… Не расслабиться, как под конвоем.
– Местная природа дикая и нетронутая довольно условно, однако нам с Ши понравилась рассекать посреди нее. Если вы не возражаете составить нам компанию послезавтра – будет просто зашибись.
– Рик! Что ты несешь?
– А что я такого сказал?
– Не возражаю и даже буду счастлив. Это будет действительно, как вы изволили выразиться, зашибись!
– О, Боже! И вы! Великий Чилли Чейн – и выражается словно… словно… Никогда не ожидала. О-о, мужчины…
– Виноват, однако же герои моих ролей выражаются в некоторых фильмах куда как более кудряво.
– То – фильмы. Впрочем, мужчины – всегда подростки с маргинальным уклоном. Боже, неужели я доживу до ванны и душа?
– Да… Пора, идем. До послезавтра!.. Чил.
– Непременно, Рик! Ваш номер четырнадцать двадцать пять? Я позвоню.
– До свидания. – В самое последнее мгновение я спохватился и успел его тормознуть вопросом:
– А как же вы умудрились избавиться от телохранителей? Им же запрещено подчиняться вам в этом вопросе?
– Вы правы, да, запрещено. Очень просто: я дал расписку в том, что временно прошу исключить исполнение пункта такого-то из нашего контракта номер такой-то с охраняющей меня фирмой такой-то. Вы даже не представляете, как хочется иногда побыть простым человеком.
– Иногда? Иногда – да…
Следующий день мы с Шонной провели как и собирались, в экскурсиях
– Может, сами позвоним?
– Нет, Ши, не хочу. Кроме того, с «люксом» внутри отеля соединяют только через коммутатор, мы же не знаем, под каким именем он в «ключарне» зарегистрирован. Забыл если – значит забыл, имеет полное римское право. Он ведь звезда, суперзвезда, представляешь, сколько в мире есть желающих свести с ним знакомство?
– Да, Ричик, конечно же ты прав. Но в любом случае – он был с нами очень мил и прост.
– И мы были очень милы и просты по отношению к нему. Не вздыхай.
– Да уж! Особенно ты. Надо же: «зашибись». Так подворотней и пахнуло.
– А ты сама только что повторила это невеликосветское слово.
– Повторить – вовсе не значит держать его в своем активном лексическом запасе… Рик! Возьми скорее!
– Але? – поворачиваюсь к Шонне и киваю: он!
– Да… Чил. То есть абсолютно. Угу… Мы тоже так думаем. Да, Ши? К десяти ноль-ноль соберемся? Хорошо. А, быть может, тогда не у рецепции, а прямо на улице, у тех двух пальм, возле парковки? Отлично. До завтра… Передам, она вам тоже…
Положил я трубку, да как хлопну я ладонью об ладонь: не забыл!
– Порядок.
– Что, согласился?
– Ты же слышала. Привет тебе передает. – Ши тоже в ладоши захлопала и даже подпрыгнула.
– Слушай, – говорю, – Шонна, а не из-за тебя ли он так с нами суетится? Знакомство, походы, то, се…
Я почти в шутку так сказал, но смотрю – порозовели щечки у жены, похоже, и она не исключает эту версию. О, как меня вдруг кольнула ревность! Впервые в жизни по-настоящему пробила. И сразу понял я, почему в истории человечества любовь непременно отождествляется с сердцем: прямо под левый сосок меня ужалило, острым и холодным.
– Если что – убью обоих.
– Господи, Рик, ты просто сумасшедший! Боже ты мой! Как ты мог подумать даже… Рик!
– Как мог, так и подумал. Была бы ты мне никто – не подумал бы, небось.
– А я тебе – кто?
– Да, кто. Ты и дети – смысл моей жизни, и я вас всех люблю. В том числе и тебя.
– «В том числе»! Ты неисправим, Ричик… «В том числе»… надо же… какое большое женское счастье…
– Ладно, извини. Люблю. Дорожу. Ревную, вот.
– В таком случае, закрой глаза.
– Не буду.
– Ну, пожалуйста…
– Зачем это?
– Ричик… – Я, по опыту прошлых размолвок, провижу дальнейшее, но послушно закрываю глаза и тут же получаю несколько чмоков в нос, в щеки, в губы…
– Я тебя очень люблю и никого в мире мне больше не надо. Никаких Чилли Чейнов.
– Ага! Испугалась!
– Нет, ты все-таки ненормальный. Да, представь себе: испугалась. Да, и все равно очень тебя люблю. Если бы я ревновала тебя с такой же силой и по таким же поводам, я бы давным-давно сгорела как спичка.