Суть ?строва
Шрифт:
– Угу. Разговаривал кое с кем из знакомых – говорят, что дело верное.
– Если бы оно было верное, все знающие держали бы рот на замке, чтобы никто не пронюхал, не прибежал и не урвал себе верный кусочек. А раз советуют, значит считают, что скопом рисковать не так страшно, всех, мол, не ограбят – хотя почему бы и нет? В смысле, почему бы и всех не ограбить, кто подставился?
– Ну, как хотите, мое дело предложить.
– Отказываемся. А где это конкретно? Есть бизнес-план, буклет, и так далее? – Яблонски заморгал обиженно:
– Все есть, я же готовился. Вот план нашего района, вот так называемые «белые пятна» будущей застройки, вот инвестиционные проекты – это я почти контрабандой копию снял – из «ЛауБилдинга», потому что они, еще со времен покойного господина Лауба, первые кандидаты на это дело, фавориты застройки.
– А почему
– Потому что у них все схвачено на уровне мэрии и выше.
– Ох уж мне эти звонкие «все схвачено» и «кукареку»… Погоди, погоди… А вот это что здесь?
– Это? Пустырь, наверное. Какое-то малоэтажное строительство, а проще говоря – руины посреди пустырей. Что с вами, Сигорд? Вы уже что-то слышали на эту тему?
– Нет. Так… воспоминания нахлынули. Знаю я и пустырь этот, и строения на нем. Одно строение очень даже хорошо знаю, потому что жил в нем. Вот этот кусочек, вот я обвел карандашом, это – двухэтажный дом с двухскатной крышей. Отсюда вид на залив, отсюда на пожарную каланчу хрен знает какого века.
– Охотно верю. И что?
– Ничего. Просто нахлынуло. Аж дышать нечем. Иногда бывает, что сердце вдруг застучит, заноет.
– Давайте, я вам дам от сердца… Нате, очень мощное, приступ в один момент снимет… Примите. Вода, вот вода, запейте. – Яблонски не на шутку взволновался, и у Сигорда потеплело на душе: не из-за денег же он засуетился, а по-человечески.
– Спасибо, Ян, ты не так понял. Убери лекарство, все равно я его пить не буду. Видимо, я неправильно выразился насчет сердца, понимаешь, иногда бывает так… Да, так бывает: и слезы из глаз, и дышать нечем, и сердце кричит, будто его в испанский сапог засунули – а никакого инфаркта, или приступа, и в помине нет. Просто я… Просто для меня очень значимы те дни, они настолько мне в память врезались, со всем что в них было… Вот этот дом, маленькое пятнышко на карте, он и в реальности не высок и не широк. Если бы ему, дому, дано было думать и чувствовать, так же как мы чувствуем, и если бы он вдруг, в эту минуту, почувствовал то же, что и я – мы бы его крик отсюда бы услыхали…
Сигорд замолчал и прислушался. Яблонски, не зная как реагировать на эти странные речи, стоял рядом, с лекарством и водой в руках; он раскрыл было рот, чтобы что-то такое сказать, приличествующее случаю, но ничего не придумал.
– Почудилось. Ты чего, Ян? Все прошло уже. Предстарческая придурь – она такая крыса, налетит и отбежит, а свидетели крестятся и визжат «чур меня»!
– Прошло и хорошо. Тогда, может быть, закончим на сегодня, у меня мамочка волнуется? Мотор ваш под окнами можно оставить, на служебной парковке, охрана здания добросовестно службу несет. А вас я на своем до дому доставлю? Сигорд, давайте так и сделаем?
– Нет. Сворачиваемся, что-то я расчувствовался не по делу, но никуда меня везти не надо, сам управлюсь. Хотя, тебе спасибо огромное, за поддержку и понимание.
– Лекарств вам точно никаких не нужно?
– Точно. Я не верю в спекуляции недвижимостью, не чувствую в себе куража и сил по этой теме, в то время как на акции-макции эти у меня душа горит. Поэтому ты укрой, отложи до лучших времен сей план с проектом, помести в надежное место, чтобы рядом был, когда понадобится, а сам продолжай заниматься «переездом» на новое поле деятельности.
– Документы на перерегистрацию уже подготовил.
– Что, весь комплект, все экземпляры?
– Да.
– Хорошо. Быстро, молодец. Значит, завтра с утра в муниципалитет, будем вносить изменения, чего еще нам выжидать да откладывать? А там посмотрим, как дальше день сложится.
Глава девятая,
в которой доказывается, что на месте Буриданова осла любой другой бы лопнул от обжорства, а не помер с голоду. Хотя ослов в этой главе нет
Год прошел, прежде чем Сигорд более-менее освоился на новом ристалище. Его наполеоновские планы ворваться туда, на фондовый рынок, и стремительным натиском захватить себе львиную долю на всех семи континентах в пределах четырех океанов разбились о натужную реальность: деньги капризничали, не хотели даваться в руки свежеиспеченному брокеру, малограмотному в новом ремесле владельцу брокерской компании со смешным и нелепым названием «Дом фондовых ремесел». Задача на первый взгляд казалась предельна проста: купить некие бумаги, все равно – акции, облигации, векселя – с тем, чтобы их выгодно перепродать, чтобы прибыль, полученная за период ожидания между покупкой и продажей,
Так же и простые смертные вынуждены пользоваться услугами специалистов фондового рынка, чтобы купить интересующие их ценные бумаги, либо напротив, продать те, что у них имеются. За каждую произведенную ими операцию, за то, что она помогла бумагам поменять владельца, компания-специалист взимает с вас небольшую дань. Вы можете прогореть на своей купле-продаже, а можете разбогатеть в одночасье, обслуживающую фирму это касается постольку-поскольку, ибо они стригут себе тихохонько с покупки, столько же с продажи, не претендуют на вашу удачу. Но и ничем не рискуют, обслуживая вас. Падают бумаги в цене, или, напротив, растут – все равно каждая сделка нуждается в скреплении, а каждое скрепление сделки – платное. Если клиентура активна и очень обширна, деньги от посреднических операций такого рода могут получаться столь велики, что компания и не помышляет о биржевой игре на собственные средства, напротив, она свои усилия направляет и наращивает для поиска новый клиентуры и вовлечения ее в регулярную биржевую игру. Другие фирмы не удовлетворяются посредническими операциями и пускаются в спекуляции сами, на свой страх и риск, в надежде срубить хороший куш в благоприятной ситуации и вовремя, без потерь, выскочить из неблагоприятной. Играют они при этом на собственные деньги, но чаще всего на заемные или клиентские. Сигорд очень быстро понял, что в брокерском деле, даже и не пускаясь в спекуляции – без клиентов не обойтись, что искать их надо, угождать им надо, однако найти желающих воспользоваться услугами именно ЗАО «ДФР» (сокращенное, рабочее наименование Сигордова закрытого акционерного общества) оказалось очень и очень непросто. Неоценимую услугу в этом на первых порах оказал Ян Яблонски: он день за днем обзванивал знакомых (родственников, за исключением матери, у него в Бабилоне не было), долбил и долбил звонками, все расширяя круги, приятелей, знакомых знакомых, их родственников, близких и дальних. Все это были клиенты почти сплошь еврейского происхождения, очень осторожные, мнительные, как правило весьма разговорчивые, весьма экономные, но уж тут выбирать не приходилось.
Сигорд (а паче того Яблонски), конечно же, перезнакомился с биржевыми соседями по ремеслу, но приобрел, мягко говоря, неоднозначную репутацию, противопоставил себя общей массе: он отказался от обычая взимать вознаграждение пропорциональное сумме сделки и назначил твердую таксу: «пять талеров с любой – и точка!» Этот тариф казался странным и настораживающим, поэтому на первых порах поток ошалевших от счастья клиентов отнюдь не прихлынул к сигордовым берегам. Даже Яблонски пришел в недоумение и попытался с цифрами в руках показать Сигорду очевидную невыгодность, нерентабельность этой затеи, но бесполезно: Сигорд уперся в свою идею и слушать ничего не желал. Так и влачился утлый «Дом фондовых ремесел» по бурному океану ценных бумаг, тяжело, переваливаясь с боку на бок, черпая обоими бортами, и любому непредвзятому наблюдателю, найдись такой, всякий раз казалось бы, что новый месяц будет последним перед бесславной кончиной плохо продуманной мечты…