Сувенир для олигарха
Шрифт:
Неожиданно в лице Штопора мелькнула злобная подозрительность, он схватил алкаша за выцветшую футболку, подтянул к себе и прорычал:
— А кто тебя прислал? Кто тебе сказал про Хорька и про доктора?
— Баба.., молодая такая…
— Что еще за баба?
— Такая.., рыжая.., красивая…
— Тебе и коза красивая, — рявкнул Штопор, — ты толком говори, кто такая, откуда взялась?
— А я почем знаю? — растерялся алкаш. — Пришла такая.., вся из себя… Хочешь, говорит, дядя Миша, сотенную заработать? Кто же от сотенной
Ты вот, например, отказался бы?
— Я, — Штопор удивленно посмотрел на своего неказистого собеседника и вдруг громко расхохотался, — от сотенной?.. Ой, не могу! Ой, уморил! Да нет, дед, пожалуй, что не отказался!
— Ну вот видишь! А ты — человек не бедный! По всему ведь видать, что не бедный!
— Да это с кем сравнивать, — засмущался Штопор, — если, скажем, с Вовой Лазоревским, так можно сказать, просто нищий… А ежели с тобой, так и правда, не бедный…
— Ну вот видишь, — солидно проговорил алкаш, явственно радуясь подтверждению своей правоты, — она, рыжая-то, мне только полтинник дала, сказала, что второй полтинник ты мне отвалишь, когда я тебе все расскажу. Так что ты уж того.., не обидь старика!
— Да не бойся, дед, не обижу! Уж от полтинника-то Штопор как-нибудь не обеднеет!
— А еще она велела тебе сказать, — вспомнил алкаш, — где этого Хорька найти можно…
— Ну и где же? — спросил Штопор, не дождавшись продолжения. — Говори, дед, не зли меня! Я, знаешь; какой нервный?
— А мне бы… — засмущался алкаш, — как бы это.., полтинничек получить? А то, я ведь понимаю, ты не обеднеешь, да только как бы ты.., это.., не забыл потом про меня, кто я такой.
— Ну ты и клещ, — восхитился Штопор, — ну и клещ!
— Ты, это, не в обиду… — смущенно проблеял алкаш, — а только полтинничек бы мне…
— На, дед, держи, мельче нет! — Штопор протянул алкашу стодолларовую купюру. — Молодец, за свое глотку перегрызешь!
— Ах ты… — растерялся алкаш, — как же это мне.., я этих-то, зеленых, в жизни в руках не держал.., мне бы простых, нашенских.., а то мне такие и не поменяют, скажут, украл дядя Миша…
— Ну, дед, достал ты меня, — разозлился Штопор, — уже доллары тебе не деньги! Ладно, тебе ребята мои поменяют!
Давай, говори, чего еще тебе та рыжая велела, а то правда рассержусь!
— Ты не серчай, не серчай, — засуетился алкаш, — не обижайся, мы люди темные, в этих вещах не разбираемся…
Велела эта рыжая передать, что Хорек сегодня вечером будет на углу Художников и этого… Освещения.
— Просвещения, что ли? — уточнил Штопор.
— Во-во! Просвещение, Освещение — по мне один хрен! Там гаражи, так он будет в третьем от угла. Ворота, сказала, железные, красные… Стрелка у него там, что ли…
— Ничего, дед, не перепутал? — Штопор взглянул на алкаша, как удав на кролика, но тот смело выдержал взгляд. — Смотри у меня! Будешь тут сидеть, пока мы не вернемся, если что не так — наизнанку
— Я и так жизнью давно наизнанку вывернутый! — с неожиданной философской тоской проговорил алкаш. — Коли ты меня теперь обратно вывернешь, может, оно и лучше, может, я заново человеком стану! А только мне тут сидеть никак невозможно…
— Это еще почему? — изумился Штопор, который не привык, чтобы ему перечили.
— Потому что мне непременно поправиться надо! — чуть не простонал алкаш. — Я с самого раннего утра мучаюсь!
Теперь вот вроде и деньги есть, а никакого мне облегчения!
— Ну, дед, с этим у тебя точно проблем не будет! — Штопор рассмеялся. — Вот тебе, не мучайся! — И он плеснул в стакан хорошую порцию золотистого французского коньяку.
Алкаш присосался к стакану. Глаза его увлажнились, на них выступили слезы счастья. Лицо порозовело, он даже как будто помолодел. Справившись с содержимым стакана, он поднял на своего благодетеля умиротворенный взор, в котором светилась готовность к дальнейшим подвигам.
— Ну как, дед, — осведомился Штопор из чистого любопытства, — понравилось пойло-то? Небось, ведь никогда в жизни такого пробовать не приходилось?.
— Понравилось, как не понравиться! — вежливо проговорил алкаш. — Разве же оно, родимое, бывает плохое? Оно бывает либо хорошее, либо очень хорошее!
Только я тебе, по честности, скажу, как другу: вы люди конечно ученые, вы все гораздо лучше понимаете, а мы люди темные, только настойка овса или, для примера, боярышника, которая по десяти рублей в аптеке продается, она как-то лучше будет, ее организм веселее принимает…
Другое дело, что аптекарша не всякому продаст, может и прогнать, ежели ей личность не понравится…
— Настойка овса? — переспросил Штопор.
— Овса, — рассудительно подтвердил дядя Миша.
— Или боярышника?
— Боярышника тоже годится, но овса — она как-то даже лучше. У ей как будто это.., букет богаче.
— Букет? — в восторге повторил Штопор и захохотал.
Отсмеявшись, он нажал кнопку, вызвав своих людей, и распорядился:
— Собрать к вечеру десять человек на двух машинах. Поедем с Хорьком, падлой, разбираться. Дед этот пускай у нас пока посидит.., на кухне, что ли. Выпить ему дайте, только чтобы до смерти не ужрался. И еще.., поменяйте ему сотку баксов на деревянные.
— Едем домой, — жалобно попросила Лола, сняв рыжий парик и кое-как стерев с губ ужасную помаду, — если я немедленно не приму ванну, я умру…
Леня оглянулся, и Лоле показалось, что он обнажил клыки, как породистая овчарка: вроде бы не рычит, но бывалый человек сразу поймет, что лучше не связываться. Лола же не прониклась серьезностью момента и продолжала еще жалобнее:
— Ленечка, у нас до вечера еще куча времени. А в этой жуткой коммуналке не ванна, а горе одно…