Сувенир из Камбоджи
Шрифт:
– Да нет, вспомнить потом ничего не могу, только такое чувство – что-то ужасное случилось.
В коридоре послышался шум, и Лола встрепенулась.
– Слушай, мне тут долго нельзя быть! Тебя охраняют почище, чем президента!
– А что мне делать, я тут больше не могу, а они не выписывают… – Алена сморщилась и едва не заплакала.
– Слушай! – Лолу осенило. – А ты попробуй ночью не спать! Вдруг услышишь что-нибудь интересное!
– А как не спать, сестра таблетку сует и стоит над душой, чтобы я проглотила…
– Ну, ты как ребенок малый, – рассердилась Лола. – Ну нельзя же
В дверях палаты заскрипел ключ, и Лола, как заяц, бросилась в ванную. Однако там тоже было неспокойно, потому что в пятой палате находился доктор Мовсесян собственной персоной, который отключил уже больную Галкину от прибора и теперь внимательно ее осматривал. Все это Лола выяснила, подглядывая в щелку.
– Так-так… – бормотал доктор, – так-так… – Он поглядел в лицо больной, поднял одно веко, потом другое, посветил в глаза фонариком, легонько похлопал по щекам.
Потом вздохнул и вышел. Лола поставила на место большую бутылку шампуня, которой она намеревалась шарахнуть доктора по голове, если он решит зайти в ванную вымыть руки. А что, ничего особенного, доктор специализируется на больных головах, так что потом уж, наверное, сумеет привести себя в порядок.
Лола выскользнула в палату номер пять, потому что из седьмой доносились голоса и звук передвигаемой мебели.
Больная Галкина лежала, закрыв глаза, вид у нее был получше: щеки слегка порозовели, губы тоже не казались такими бледными. Лола мимоходом отметила, что теперь женщина кажется гораздо моложе, и с чего ей болеть? Впрочем, голова – дело сложное…
И только Лола хотела покинуть осточертевшую пятую палату, как дверь распахнулась и вошел молодой парень в такой же форме, как она, из чего Лола сделала вывод, что это санитар.
– Опаньки! – удивился парень. – Это кто ж тут такой?
– Напугал как! – Лола сделала вид, что вздрогнула.
– Ты чего тут делаешь? – не отступал парень.
– Как – чего? – Лола потихоньку входила в роль, потому что сразу просчитала, что парень невредный и не откажется поболтать с симпатичной сестричкой. А за порядком следить он не собирается, ему не за то деньги платят. – Меня Левон Акопович послал! – Лола кивнула на агрегат.
– И меня послал… – удивился парень. – У нашего Левона мозги набекрень, от этих заразился…
– Вот и хорошо, что пришел, поможешь мне эту бандуру тащить!
– А ты новенькая, да? – Парень смотрел на Лолу с большим интересом, потому что у нее сама собой расстегнулась верхняя пуговка на форменной рубашке.
– Ага, меня Олей зовут! – бойко отозвалась Лола. – А ты… ой! – Она поглядела на карточку, прикрепленную к кармашку у парня на груди. Карточка была не простая, а магнитная, то есть, надо полагать, являлась еще и пропуском. И написано на ней было Писаренко, а дальше…
– Ну что смеешься? – обиделся парень. – Ну назвали так родители…
Лолино восклицание относилось к фамилии. Дело в том, что именно такой фамилией Лола представилась
У парня на карточке было написано Ольгерт. Ольгерт Писаренко. Это похлеще, чем Лолита!
– Да я ничего… – Лола погладила парня по плечу. – Всякое в жизни бывает.
Они подхватили агрегат и поволокли его прочь из палаты в дальний конец коридора. Там, в тупичке, парень все-таки легонько прижал Лолу и малость полапал. Лола со смехом вырвалась, ловко стянув с его кармашка магнитную карточку, при виде которой у нее появились кое-какие продуктивные идеи.
Ольгерт остался разбираться с агрегатом, а Лола нашла лестницу и поднялась на третий этаж, потому что помнила, что в той, обычной части клиники, на первом и втором этажах была сплошная стена, а на третьем – дверь, запертая на электронный замок.
На третьем этаже располагались врачебные кабинеты и разные служебные помещения типа бухгалтерии. Двери здесь были самые обычные, все одинаковые, коридор скромный, как видно, весь шик израсходовали на ту, первую половину клиники, а здесь вся эта показная, бьющая в глаза красота совсем не нужна. Лола сделала озабоченное лицо и спокойно шла по коридору к той самой заветной двери в конце, но тут ей наперерез выскочила девушка. Девушка кусала губы и тряслась, по щекам ее катились слезы.
– Стойте, Елена! – послышался крик, и на пороге показалась женщина, которую Лола еще раньше узнала по голосу. Это была та самая Полина Викторовна, с которой она разговаривала по телефону, представившись Ольгой, подругой Алены. И несчастная девушка была секретарем этой мегеры, вот уж не повезло человеку с работой!
Лола знала, что эмблемой медиков является чаша, наполненная ядом, и нависающая над ней змея. Так вот Полина Викторовна была похожа на эту змею, словно они были родными сестрами. Та же плоская голова, те же прищуренные маленькие глазки, и в голосе проскальзывало такое же шипение.
Лола в этой клинике ходила так, будто ступала по минному полю. Ей было страшно, причем страх этот не был вызван определенной причиной, но Лола всегда доверяла своей интуиции. Поэтому она побоялась пройти мимо мегеры – та обязательно привяжется, раз уж она так разошлась. И Лола скользнула в удачно подвернувшуюся дверь туалета. Минут через пять туда же ввалилась несчастная секретарша. Вид ее был ужасен. Она наклонилась над раковиной и залилась слезами.
– Ну-ну, – не выдержала Лола, – ну зачем же так-то реагировать.
Она сама поплескала в лицо девушки холодной водой и протянула полотенце.
– Я не могу, – всхлипывала Лена, – я больше не выдержу.
– Так увольняйся! – Лола пожала плечами.
– Придется, – грустно сказала Лена. – Тут вообще-то платят хорошо… А ты новенькая? Что пропуск не носишь?
– Оторвался… – Лола вытащила из кармана магнитную карточку Ольгерта Писаренко.
– Смотри, у нас с этим строго… – вздохнула Лена. – Если Полина увидит…