Сувениры Тьмы
Шрифт:
— Это я, — глухо проговорил гость. По голосу Малышев узнал Эдика Бурносова. "Странно, он ведь, вроде, не уходил никуда, — подумал хозяин квартиры. — Хотя, за всеми разве уследишь?". Дмитрий надавил на кнопку. Через несколько минут снаружи раздались шаги, а потом — стук в дверь.
— За бухлом ходил, Эдди-бой? — усмехнулся Малышев, открывая дверь.
— Нет, — буркнул, заходя, Эдуард. Малышев сразу заметил, что с его другом что-то не так. На Бурносове не было куртки и ботинок. А на его лице и кистях рук виднелись крупные ссадины.
Глаза парня готовы были вот-вот закатиться.
— Эй, ты
— Да, — Эдик уставился на него бессмысленным взглядом.
— Так. Пойдем на кухню. Это как же тебя угораздило? — Дима повел Бурносова по узкому коридору к дверям кухни, откуда доносился чей-то пьяный смех. Эдик не отвечал, но хозяин квартиры списывал это на шок, который тот только что пережил. Поди-ка, шестой этаж. А ведь вроде и не пил особо.
— Не понял, — поднялся из-за стола мускулистый парень с бритой налысо головой. — Что это с ним? На него напали, что ли?
То был известный в городе представитель движения скинхедов, Алексей Морошкин по прозвищу Боров.
— Нет, — покачал головой Малышев. — С балкона он шлепнулся. — согнав с табуретки какую-то девицу, он усадил Бурносова на освободившееся место. Тут Эдуард отключился, и его голова упала на грудь.
Сидевшие в кухне люди окончательно притихли. Стало слышно, как за стеной надрывается Панкратов.
— Нихрена себе! — присвистнул Боров. — Ну и что делать будем?
— "Скорую" надо вызывать, — пожал плечами Малышев. — Сами-то мы чем ему поможем?
— Он там дышит хоть? — спросила одна из девушек.
— Да, — кивнул стоявший ближе всех к пострадавшему Дмитрий.
— Водки ему надо выпить, — предложил панк по прозвищу Дикобраз. — Хоть не так больно будет.
— Какой водки? Он и так без сознания, — отмахнулся Малышев. В этот момент Бурносов пришел в себя. Но то, что за этим последовало, никого не обрадовало.
Из головы Эдика выскочили и метнулись в разные стороны длинные тонкие щупальца с зубастыми головками на концах. Одно из них вцепилось в горло Дикобразу, второе — воткнулось в висок стоявшей возле холодильника полноватой брюнетке. Воздух над столом наполнился кровавой пылью. А само помещение наполнилось криками искалеченных людей. Хозяин квартиры сделал несколько шагов назад, запнулся о порог и упал.
Третий отросток метнулся через стол к Борову, но тот успел перехватить щупальце. Несколько секунд скинхед ошарашенно наблюдал, как перед его лицом щелкают кривые, похожие на акульи зубы. Потом он схватил со стола большой нож, которым некоторое время назад нарезал сервелат на закуску, и рассек щупальце пополам. Обрубок задергался, разбрызгивая зеленую жидкость. Но зубастый фрагмент щупальца, упав на стол, как ни в чем ни бывало, пополз дальше, по направлению к паху Алексея. Чтобы покончить с тварью, Морошкин с размаху всадил нож в зубастую головку, из которой при этом вырвался еще один фонтанчик зеленой крови. Выдернув нож, Боров бросился на помощь Дикобразу и девушке, с которой он не был близко знаком, но знал, что она носит прозвище Рыбка. Но, хоть он и обрубил вцепившиеся в них щупальца, ребят это уже не спасло. Из разорванного горла Дикобраза толчками выплескивалась кровь. Голова Рыбки была пробита насквозь.
Эдик Бурносов продолжал сидеть на табуретке, уставившись
Большинство из находившихся в комнате, вероятно, так и не сумели бы ничего предпринять и просто погибли вслед за Дикобразом и Рыбкой. Но не таков был Боров, отточивший в уличных драках против кавказцев и африканцев повышенное чувство опасности и скорость реакции. Он сразу понял, что от Эдуарда надо поскорее избавиться, иначе все может закончиться очень и очень плохо.
Поэтому сразу после того, как он обсек мерзкие щупальца, Морошкин метнулся к продолжавшему неподвижно сидеть на табурете Бурносову, сгреб его в охапку, подтащил к раскрытому окну и вышвырнул прочь.
— Ну ни хрена себе, — пробормотал Малышев, вставая с пола.
— Эта квартира видела всякое, — произнес он в следующий миг, окидывая взглядом окровавленную комнату. — Но вот такого не было еще никогда.
— Как ради всего святого, ты можешь оставаться таким спокойным?! — заверещала блондинка в вязаном свитере с большой нашивкой в виде британского флага на груди. — Твои друзья погибли, а ты…
— Заткнись, сучка! — Боров успокоил ее увесистой пощечиной. — Не время для сантиментов. Мы в полном дерьме!
На шум подтянулись люди из гостиной. При виде залитого кровью пола и двух трупов, лежавших на нем, все приходили в ужас и смятение.
— Ребят, что это у вас тут происходит? — спросил известный городской журналист Андрей Простецкий.
— Сами не знаем, — развел руками Малышев. — Но это совсем не приятная штука.
— Ай! — вскрикнула девушка, что несколько минут назад журила Диму за излишнее хладнокровие. Как оказалось, кусок щупальца, убившего Дикобраза, отцепился от его разорванного горла, подполз к ее ноге и укусил за палец. Похоже, что этот небольшой кусочек чужеродной плоти был способен функционировать как самостоятельный организм.
Нож мгновенно вернулся в руку Борова. Присев, скинхед точным ударом пригвоздил мерзкую тварь к полу.
— Черт, еще один должен где-то прятаться, — сказал он, вспомнив о щупальце, пронзившем голову толстушки. Но ни на полу рядом с мертвой Рыбкой, ни на ней самой, ничего не было.
— Уполз, гнида, — Боров выпрямился, сжимая в руке нож.
— Ребят, если что — это не я, — сказал он, заметив, что гости, не видевшие, как погибли Рыбка и Дикобраз, пристально смотрят на лезвие ножа. — Это вот эта гадость, — острием кухонника Алексей указал на кусок дохлого щупальца.
— Это что, пришельцы? Или демоны? Как в кино? — спросил кто-то из толпившихся в коридоре.
— Мы что, в фильм ужасов попали? — усмехнулся Простецкий.
— Уж я не знаю насчет "фильма", — повернулся к нему Малышев, — но вот в плане "ужасов" всё верно. Нужно пойти покурить. Собраться с мыслями.
В течение нескольких минут компания переместилась на балкон, чтобы решить, как быть дальше — главным образом, как объяснить полиции появление двух трупов с вопиющими признаками насильственной смерти. Тем, кто не застал начала кошмара, Дима рассказал, что именно произошло. Конечно, в это было сложно поверить — но омерзительный зубастый отросток видели все.