Суверен
Шрифт:
– О, кажется, что-то есть! – воскликнул он.
Я опустился на колени рядом с ним. Он вновь постучал по деревянной панели, расположенной у самого пола. Звук, который издавала доска, говорил о том, что за ней скрывается пустое пространство. Я тщательно ощупал ее, ощутив под пальцами несколько крошечных углублений, достаточных для того, чтобы вставить в них ноготь. Я тихонько надавил на панель, и она, выскользнув из пазов, упала на пол, открыв небольшую нишу. Тайник был сделан мастерски; судя по всему, у Олдройда и в самом деле были
Мы заглянули внутрь. И длина, и ширина квадратной ниши составляли примерно девять дюймов. Почти все ее пространство занимала шкатулка. Я вытащил ее. На крышке ящика из темного дерева была изображена Диана-охотница, преследующая оленя. В таких шкатулках состоятельные женщины обычно держат драгоценности. Осмотрев находку внимательнее, я заметил, что роспись на крышке потускнела; шкатулки такого фасона были в моде лет сто назад, еще до Войны Алой и Белой розы.
Барак восхищенно присвистнул.
– Вы были правы. Мы пришли сюда не зря.
– Шкатулка очень легкая, – заметил я. – Но похоже, внутри что-то есть.
Я попытался поднять крышку, но она не поддавалась. Приглядевшись, я заметил миниатюрный замок. Я потряс шкатулку, но не услышал ни единого звука.
– Давайте сломаем замок, – предложил Барак.
– Нет, – ответил я, поборов мгновенное искушение. – Лучше открыть ее в присутствии Малеверера.
– Интересно, откуда мальчишка знал о шкатулке? – спросил Барак. – Наверняка подглядывал за своим хозяином в замочную скважину.
– Так или иначе, этот парень умеет держать язык за зубами. Иначе шкатулка была бы уже в руках Малеверера. В том, что его люди ее не нашли, нет ничего удивительного. Спрятана она весьма искусно.
– Но почему подмастерье так упорно молчит? Мне показалось, этот малый не слишком похож на храбреца.
– Скорее всего, Малеверер уехал из аббатства, не успев его допросить. Идемте, в наших интересах сообщить о находке как можно скорее.
– Что за шум? – нахмурившись, спросил Барак и подошел к окну.
Я последовал его примеру. Кэт Биланд, успевшая выйти на улицу, рыдала на плече какой-то женщины. Рядом, всячески выражая сочувствие, стояли еще три или четыре женщины, а чуть в стороне – с полдюжины мужчин. Несколько подмастерьев в синих плащах со всех ног неслись по улице, торопясь присоединиться к толпе.
– Черт побери, – пробормотал я. – Служанка созвала-таки соседей.
– Давайте выберемся через заднюю дверь.
Я сунул шкатулку под полу, радуясь тому, что на мне просторный плащ мастера Ренна. Мы с Бараком поспешно спустились по лестнице. Однако скрыться нам не удалось. Служанка оставила дверь открытой, и, едва мы оказались в холле, люди, собравшиеся на улице, нас заметили.
– Вот они, вот! – раздались злобные голоса.
– Идемте, Барак, – скомандовал я вполголоса. – Если они поймут, что мы напуганы, дело плохо.
Я вышел из дома, с замиранием сердца вспомнив о том, что все мои бумаги остались в
– Что здесь за беспорядки? – спросил я, стараясь придать своему голосу как можно больше суровости.
Какой-то человек в кожаном фартуке выступил вперед. Судя по мелким порезам, покрывавшим его руки, он тоже был стекольщиком.
– Кто вы такие? – спросил он, смерив меня враждебным взглядом. – И что вам здесь понадобилось? Мой друг Питер Олдройд умер, и люди короля перевернули вверх дном его дом и забрали с собой его подмастерье. А бедняжку Кэт Биланд перепугали чуть не до смерти.
– Я – законник и нахожусь здесь по долгу службы. Мы хотели удостовериться, что в доме все в порядке.
Слова мои прозвучали до крайности неубедительно, и я сам это почувствовал.
– Мерзкий горбун! – раздался звонкий голос одного из подмастерьев.
Толпа ответила ему одобрительным ропотом. Барак потянулся к рукояти меча, но я покачал головой. Я понимал: если толпа придет в ярость, это грозит нам самыми печальными последствиями. Надеясь увидеть где-нибудь поблизости солдат или констеблей, я окинул улицу взором. Но ждать помощи было неоткуда.
– Прошу вас, выслушайте меня, – произнес я, вскинув руку. – Мне очень жаль, что сосед ваш погиб и люди короля вели себя в его жилище столь бесцеремонно. Поверьте, я не имею к этому ни малейшего отношения. Я сожалею о том, что мы, сами того не желая, испугали эту достойную женщину. Однако обстоятельства смерти мастера Олдройда требуют расследования и…
– Какого еще расследования? – недовольно проворчал стекольщик в кожаном фартуке. – Питер был хорошим человеком. Он не мог совершить ничего скверного.
– А разве я обвинял его в чем-то? Я лишь сказал, что обстоятельства его смерти требуют расследования. Послушайте, будьте добры, позвольте нам наконец пройти.
– Если вы на службе короля, у вас должны быть бумаги! – заявил стекольщик. – У людей короля они всегда с собой.
– Да может, это воры! – крикнул кто-то в толпе.
Я растерянно озирался по сторонам, надеясь увидеть в толпе мастера Дайка, стекольщика, с которым беседовал вчера. По крайней мере, он мог подтвердить, что я состою на королевской службе и занимаюсь расследованием. Но, как назло, его нигде не было.
– Пропустите нас, – произнес я, набрав в легкие побольше воздуха, и решительно шагнул вперед.
Ни один человек не сдвинулся с места. Это означало, что собравшиеся отнюдь не намерены отпускать нас подобру-поздорову. Мгновение спустя камень, пущенный кем-то из задних рядов, ударил меня в плечо. От боли рука, которой я держал шкатулку, разжалась, и деревянный ящик с грохотом упал на мостовую.
– Воры! – зазвенел у меня в ушах чей-то истошный вопль. – Это точно воры!
Еще один камень угодил Бараку в руку повыше локтя. Толпа грозно сомкнулась, прижимая нас к стене дома. Стекольщик занес дубинку, и я сжался, ожидая удара.