Суженый для горной ведьмы
Шрифт:
Она не договорила, только удивленно смотрела на странный туман, что вился у их ног и медленно поднимался наверх.
— Только вот, — продолжила девушка, — тут никогда не бывает туманов.
Геор втянул носом воздух и почувствовал, что ему становится нечем дышать.
— Это не туман, это…
Мужчина умолк — но не потому, что сомневался. Это в самом деле был дым, Геор просто не успел договорить, потому что, вдохнув слишком много, сполз на землю, поддавшись неожиданной слабости. Последнее, что он успел заметить — это то, что Дара тоже потеряла сознание рядом с ним.
Глава
Дышать было невыносимо тяжело. Даре казалось, будто она вдыхает огненный, раскаленный донельзя воздух, и тот, как кипучая лава, выжигает все в ее теле, оставляя после себя только кровавые раны. Сначала она могла понять только одно — что медленно, но уверенно приближается к собственной смерти, — но проходило время, и девушка даже привыкла к огню, которым вынуждена была дышать.
Когда она открыла глаза, то увидела только садящееся солнце, должно быть, и раскалившее донельзя воздух. Девушка с трудом перевернулась на бок, но, куда только глядели ее глаза, всюду была лишь иссушенная, мертвая равнина.
Она попыталась повернуться на второй бок. Руки были крепко связаны, хоть и не заломлены за спину, в горле пересохло, глаза жгло, а кожа, казалось, сгорела от палящих солнечных лучей. Голова раскалывалась. Дара чувствовала себя так отвратительно, как никогда прежде — и мысль о том, где она на самом деле оказалась, совершенно не внушала радости.
Адмирал лежал рядом. Он все еще был без сознания и выглядел, однако, далеко не лучшим образом. Темные волосы спутались, лицо было бледным, только на щеках горел лихорадочный румянец. Даре почему-то подумалось, что мужчина переносил жару куда хуже, чем она, по крайней мере, ее собственное спокойное дыхание было не сравнить с тем, как тяжело поднималась и опускалась его грудь.
— Геор, — тихонько позвала Дара. — Геор!
Он застонал, показывая, что все еще жив и в сознании, и с трудом разлепил веки, но только для того, чтобы, моргнув два раза, вновь закрыть глаза.
— Солнце, — прохрипел он. — Ненавижу… солнце.
А кто ж его любит, в таком-то количестве!
Дара попыталась сесть. Лежать на раскаленной голой земле было невыносимо, и она надеялась, что, сев, сможет найти хоть какой-то намек на тень. Но, увы, сколько б девушка ни крутила головой, вокруг была только иссушенная земля, в лучшем случае — сухая, напоминающая иглы желтая трава.
От мысли, где они оказались, становилось не по себе. Дара бы предпочла, если б у нее вообще не было идей насчет того, где они оказались, но, к ее огромному сожалению, Дара могла предположить, что это за место.
— Ты можешь встать? — тихо спросила она у Геора.
Тот попытался. Он с трудом сел, но практически сразу свалился на раскаленную землю.
— Боюсь, он не такой сильный, как бы тебе хотелось, ведьмочка.
Дара стремительно оглянулась.
Проклятье!
— Я вижу, ты узнала, кто я?
Дара улыбнулась и тут же скривилась, чувствуя, как неприятно тянуло пересохшее горло.
— Я думала, — прошептала она, понимая, что говорить громко означало подвергать свое здоровье еще большей опасности, — что таких, как вы, уже больше не осталось.
Смотреть против солнца было больно, но маг, очевидно,
Впрочем, сияние исходило и от самого мага. Приглушенное, скорее всего, легко отключаемое им самим же, но однозначно обозначающее, кем же он был на самом деле.
Дара была уверена в том, что они все погибли. Огненных магов ненавидели, против них воевали. Они, в конце концов, терпеть не могли некромантов и старались держаться подальше от королевства Его Величества Юстиниана. Эта магия, совершенно не походившая на силы, которыми обычно пользовались в их государстве, была под запретом.
Огненные маги могли вдесятером выжечь целый город. Должно быть, для того, чтобы их силы не имели такого огромного преимущества над другими, они и рождались так редко. Огненная магия уничтожала любую другую, служила эдаким противодействием.
В странах, где колдовство ненавидели и пытались запретить, к услугам магов огня обращались с одной только целью — они работали инквизиторами. Сжигали ведьм и колдунов, по-настоящему сжигали. Если б Дару запихнули, например, на обыкновенный костер, она б могла сплясать на нем — ее собственный дар не позволил бы стихии настолько разгуляться.
— Как видишь, мы выжили, ведьма, — усмехнулся колдун. — Меня зовут Магнус, я — предводитель нашего клана. Как приятно, что вы двое тоже перенесли этот день. Мне не хотелось предавать вас подобному испытанию…
— Почему?
— Мне было вас жаль, — рассмеялся Магнус. — Все-таки, не часто встретишь такую красивую девушку.
Он протянул руку и осторожно провел кончиками пальцев по щеке Дараэллы.
— Ты сильная, — отметил он. — Очень сильная. Конечно, каждому хочется обладать такой красавицей, пополнить коллекцию… Я ответил на твои вопросы?
— Частично, — согласилась она, подозревая, что, если б не ее красота, их бы положили в местечко похуже. И все же, это не объясняет главного… Что наемному клану огненных магов понадобилось от простой горной ведьмы и ее несчастного мужа. И, между прочим, могли бы дать ему воды. Умрет же, а знаете, как тяжело копать такую сухую землю? Сжигаете-то вы только своих, а сверху оставить не вариант, запах не доставит вам удовольствия.
Она опасливо покосилась на Геора. Тот, казалось, так и не пришел окончательно в себя, все еще пребывая на грани между сознанием и беспамятством.
Магнус ухмыльнулся.
— Как жаль, что ты смотришь на него такими влюбленными глазами. Отвернись, ничего за пять минут с твоим спутником не случится. Посмотри лучше на меня. Впечатляю?
Дара смерила его таким взглядом, что не надо было оказаться знатоком человеческих душ, чтобы понять, что она сейчас о нем думала. Конечно, не отметить, что мужчина был красив, девушка не могла. Ей нравилось, как сверкали пламенем его темно-зеленые, странного оттенка глаза, да и ярко-рыжие волосы горели особенным пламенем, таким, как может быть только у огненного мага. Легкая небритость, всегда раздражавшая Дару, здесь казалась даже уместной, словно подчеркивала мужественные черты лица, а зеленые глаза сверкали, словно драгоценные камни.