Суженый для горной ведьмы
Шрифт:
Когда она наконец-то решилась посмотреть, что же случилось, свекрови больше не было.
— Думаю, она отправилась реформировать правила горного клана, — усмехнулся Диего. — Обучать своих женщин несколько абстрагироваться от красоты, перестать швырять мальчиков с гор и не бояться, если вдруг родятся горные ведьмаки. Для них, в конце концов, всегда существуют прелестные морские ведьмы.
— Так значит, все закончилось? — нерешительно спросила Дара, тихо, словно не веря в свое счастье.
Диего склонил голову в согласном кивке.
Девушка охнула.
Дараэлла потянулась к мужу и поцеловала его, не задумываясь ни о последствиях, ни о том, что на них смотрели. И Геор, должно быть, не сумев сдержаться, тоже ответил на ее поцелуй.
Сейчас Даре больше всего хотелось утонуть в его руках, слиться с ним воедино, стать с мужем одним целым — не задумываясь ни о чем дурном, не вспоминая о правилах, которые им потом навяжут. Они будто только сейчас полноценно узнали друг друга…
Хотя Дара помнила, что далеко не все преграды преодолены. Оставалось еще что-то, что смущало ее — то, насколько у них разные характеры, неумение жить вместе, непокорность…
Тем не менее, не она отпрянула от Геора. Он отстранился первым, отступил на полшага назад и как-то странно смотрел на нее, будто не понимал, зачем позволил себе такую вольность.
Диего смотрел на них, словно пытался ответить на какие-то собственные вопросы, до сих пор не озвученные им. Он щурил синие глаза так же, как делала это Дара, и девушка в который раз поразилась, сколько же у них, практически чужих друг другу, почти незнакомых людей было общего. Она не понимала, как кровь могла помнить все это, если она сама даже не знала, способна ли признать Диего, назвать его своим отцом. Действительно ли он был им, или, может, Даре просто показалось? Вдруг солгал?
Но сходство не могло быть настолько обманчивым. В каждом движении, в том, как повелитель океанов рассматривал их, изучал, запоминая каждую черточку, Дара со странной досадой узнавала себя саму. Хотела спросить, где же он был столько времени, пока она, одинокая, жила среди ведьм, словно чужая, настоящая в том, в чем они оказались фальшивыми, но почему-то вовремя себя остановила. Может, просто поняла, что и без его ответа знает, что сказать на свой вопрос.
— Мне пора, — промолвил наконец-то Диего. — Надеюсь, следующая наша пауза в общении не будет длиться двадцать лет… Я навещу вас?
— Навещай, — эхом отозвалась Дара, хотя не знала, хотелось ли ей этого на самом деле.
Да, наверное. Ей не хватало родительской заботы в детстве, и если кто-то мог возместить ее сейчас, почему она должна была отказываться?
— Спасибо, дорогая, — кивнул Диего.
Он повернулся к ним спиной и вскинул руки, должно быть, чтобы открыть очередной магический портал. Дара смотрела на его широкие плечи, на гибкие кисти музыканта и кусала до боли губы, останавливая себя, чтобы не задавать лишние вопросы.
А
— Постойте! — вдруг окликнул его Геор. — А яд? Я не хочу навредить Даре. Что я могу…
— О, — ухмыльнулся Диего. — Что ты можешь, мальчишка?.. Моя морская принцесса не почувствует твою горную магию. Разве что определенные ее приятные аспекты, она все же унаследовала кое-что от своей матери. И береги ее, Каннингем. Помни, обидишь мою дочь — и точно не будешь знать удачи ни в одном из морей.
Диего улыбнулся напоследок Дараэлле, словно не замечая, какая серьезная она стояла, махнул рукой и шагнул в открывшийся портал уверенно, не чувствуя, как трещала вокруг него, сопротивляясь, магия.
И в огромном поместье графов Каннингемов воцарилась потрясающая, практически мертвая тишина.
Эпилог
Дара первой решилась нарушить молчание, давившее на нее, наверное, сильнее, чем морские глубины и магия Урсулы вместе взятые.
— Здесь холодно, и ты весь мокрый.
— Дара, послушай…
— Простудишься, — не унималась она, — простынешь, и как я буду тебя лечить? Нет, мне этих проблем не надо. Надо немедленно переодеться. И посмотреть, не натворила ли ничего лишнего Урсула.
— Со мной все в порядке, — отмахнулся Каннингем. — Погоди. Мне надо…
— И сейчас набегут слуги, — выдохнула Дара, пытаясь говорить так быстро, чтобы Геор не мог вставить ни слова, не сумел перебить ее и сказать что-то из того, чего она так сильно боялась. — Нам нужны эти лишние вопросы?
— Нет, но…
Она вскинула руки, пытаясь остановить его.
— Погоди! А если они будут спрашивать, куда подевалась твоя мать? Что мы им скажем?
— Правду, — тяжело вздохнул Геор.
— Что она отправилась к горным ведьмам реформировать их правительственную систему? — фыркнула Дараэлла. — Ты серьезно полагаешь, что это будет правильно — такое говорить? Нет-нет-нет! Послушай, нам надо придумать какую-то логичную версию. Что она…
— Отправилась куда-то отдыхать. В далекий горный замок. И будет жить теперь там, — твердо произнес Геор. — Дара, это не имеет ни малейшего значения. Послушай…
— Это имеет значение! — уперлась Дараэлла. — И не перебивай меня! Ты можешь себе представить, сколько вопросов возникнет у общества? К тому же, надо будет объяснить Тиаму, где мы были все это время и как уехали от горных ведьм…
Геор хотел воскликнуть, что это, в конце концов, не будет иметь ни малейшего значения, но понял — Дара просто боялась. Не знала, что взбредет ему в голову, что он посмеет сказать теперь, когда их не связывало ничего, кроме брачного браслета на запястье.
Ведь она оказалась морской ведьмой — невесть какое чудище в их не слишком простом мире! — а он все еще был горным ведьмаком, не знающим, как управлять собственной магией. И Дара боялась вопросов, не знала, что вынуждена будет отвечать ему на какие-нибудь претензии. Боялась, что эти претензии вообще будут.