Свадьба Аманды
Шрифт:
— Фран. — Спокойствие, только не заводиться. — Тебя что, прислали из космоса с миссией переспать со всеми мужчинами, которых мы знаем?
Фран мягко потрепала меня по руке:
— Это не то, что ты думаешь.
— Что, сюда и животные замешаны?
— Нет.
— А что тогда?
— Ты помнишь, я была львицей? — спросила Фран.
— О да. Значит, животные все-таки были…
— Джонни на роль льва не сгодился.
— Ничего странного. Ты ему почти оторвала голову.
— Неправда! —
— Ага, чтобы вас арестовали.
— Чтобы подышать свежим воздухом.
Я фыркнула.
— Не прошли мы и пары шагов, как он расплакался.
— Если честно, Фран, меня это не очень удивляет.
— Мел, тебе никогда не говорили, что ты до черта много болтаешь?
— Вообще-то говорили. И даже часто. Надо же, Алекс как раз недавно заметил, что я очень много разговариваю, когда… гм… — Я увидела ошарашенное лицо Фран. — Нервничаю, — закончила я.
Фран невнятно хмыкнула.
— Короче говоря, Джонни расплакался и сказал, что ненавидит и свою жену, и свою жизнь, и свою работу, и я — это самое прекрасное, что с ним случалось, и как же все это угнетает, и это, мол, единственная вечеринка, на которую он выбрался за восемь лет, и я даже понятия не имею, что это такое — день за днем учить географии стадо безграмотных скотов.
Фран ждала моих комментариев, но я молчала.
— В конце концов мы очутились в баре внизу, и я провела три неимоверно занудных часа, выслушивая трепотню про чужую дерьмовую жизнь.
— А почему ты не сбежала и не нашла меня? Я замечательно проводила время.
— Стоило мне двинуться с места, как он снова начинал рыдать и причитать, что я самый лучший друг, какой у него только был. Правда, Мел… — Фран устало смотрела на меня. — Ты не представляешь, сколько я узнала о работе учителя географии.
— Что ж, это может пригодиться, если ты будешь играть мисс Джин Броуди [17] , — подбодрила я ее.
— Наконец я все же решила слинять, пока у меня не возникло желание вонзить вилку ему в задницу. И тогда он ко мне полез!
17
Героиня книги английской писательницы М. Спарк «Мисс Джин Броуди в расцвете лет», по которой снят фильм. Актриса Мэгги Симон за роль Джин Броуди получила премию «Оскар».
— Его можно понять.
— Урод! Если он ведет себя как загадочный бледный незнакомец — пожалуйста, это прекрасно. Но если он три часа долбает меня рассказами про свою жену — так пусть хоть пойдет и в собственной моче утопится, мне плевать.
— Ты самый добрый человек, которого я только встречала.
Фран
— Знаю. Словом, я засандалила ему по уху.
— Ты его ударила?
— Не очень крепко. Плаксивый жабенок. А потом выпила стакан или два. А потом поднялась наверх, поискала тебя.
— Я продержалась почти до конца, значит, ты чуть-чуть меня не застала.
— Да, я видела из окна, как ты тащишь Алекса.
Что?!
— И не пришла на помощь?
— Снаружи было холодно до чертиков.
— Это точно, спасибо.
— А потом в баре почти никого не осталось, кроме Энгуса, который подкреплялся двойным виски.
— Знаю, — буркнула я. — Сама видела.
— Вид у него был совершенно несчастный, и я с ним поговорила.
— Он обо мне не упоминал?
— Нет. Точно нет.
— Ах вот как. Хорошо.
— А что?
— Да так, ничего.
— Ясно. — Фран бросила на меня быстрый взгляд. — Словом, он был в стельку пьяный, и я позволила ему переночевать здесь. Вот и все.
У меня камень с души свалился.
— Значит, ты с ним не спала?
— Вообще-то, спала.
— Ты чудовище!
— Это я-то чудовище? — возмутилась Фран. — Сравни, кто хуже — Энгус или Николас?
— Не о том речь!
— Как раз о том. И потом, в этом нет ничего серьезного.
— Он тебе даже не нравится. Ты считаешь, что он похож на собаку.
— Про собаку ты сама сказала.
— Разве? — Я не могла припомнить такого. Может быть, только в том смысле, что собаки сильные и добрые.
— Как там Алекс? — справилась Фран, отхлебнув кофе.
— Кто? А, кажется, нормально. — Я описала ей сцену в душе. — О господи! А вдруг у него сотрясение мозга? Что, если он годы пролежит теперь в коме из-за того, что я не отвезла его в больницу?!
— Тогда я на радостях исполню танец по этому случаю, — сказала Фран. — А теперь пей свой кофе, а я расскажу тебе, каков Энгус в постели.
И она рассказала.
Я ушла от Фран примерно через час, чтобы дать ей нормально выспаться, а сама отправилась домой; голова у меня шла кругом.
Купив по дороге бекон и яйца, я тихо вошла в квартиру. Не было слышно ни звука. Я как раз собиралась на цыпочках пробраться на кухню, как вдруг раздался стон:
— Мел… Это ты?
Я заглянула в спальню, провонявшую виски.
— Алекс?
— Да.
Я села рядом с ним на кровать. Глаз у Алекса стал красным, пурпурным и зеленым, но отек спал.
— Как себя чувствуешь? — нежно спросила я.
— Как будто меня переехали.
— Бедный. Принести что-нибудь?
— Только, пожалуйста, не молоко. — И Алекс слабо улыбнулся. — Крепко мы напакостили вчера?
— Ты напакостил, а твой дружок — это воплощенное зло.