Свадьба датского принца
Шрифт:
– Спасибо.
– Вам что-нибудь еще сегодня нужно?
– Пара книг и пачка зеленого чая. Но уже поздно, это подождет до завтра.
Перед сном он еще составил и отправил отчеты. Один Марго, официальный. И второй, более полный и эмоциональный – принцу. И уже ложась спать, вдруг подумал: ведь у нее в номере нет чайника. Что она будет делать с чаем?
5
Белые начинают и проигрывают
15 лет назад
Воздух у лица колебался. Одной щеке было холодно, другой
А потом – буйная вечеринка в кружке «своих». Таким запомнил он свое посвящение в первую ступень.
В ту же ночь Магерит стала его любовницей. Магерит Торвальдсен II, гроза мальчишек и собак, украшение университета, детская мечта. Им суждено было быть вдвоем.
Если бы зависти не вызывал он сам по себе, обладание Марго и быстрый взлет в Ордене, будущие перспективы делали ее неизбежной.
Так длилось несколько месяцев, а потом начались сомнения.
Ему стали сниться кошмары. Там было несколько разновидностей снов. В одних – приходили и садились на грудь какие-то почти невесомые существа. Они поражали невообразимой злобностью. Они собирались поглотить его без остатка, после чего произошло бы нечто более страшное, чем смерть. Но что?
В других – разлагались и гнили фрукты в вазах на столе. Вяли цветы на ветвях, как только протянешь руку, чтоб прикоснуться к ним, гибли незнакомые, призрачные люди. Животные поворачивали к нему свои получеловеческие лица и что-то пытались сказать.
Тогда он заинтересовался психологией и даже взял несколько курсов психоанализа, глубинного анализа, психосемантики и символики текстов. Знатоком он не стал, но в привычных полупопойках-полудиспутах научился применять новые словесные схемы. Психоанализ не помогал. Впрочем, как он успел понять, это не помогало никогда.
Магерит высмеивала сны. Ей они тоже снились, но она никогда не рассказывала о них, а форму борьбы выбрала противоположную. «Если не можешь избавиться от лошади, ты должен оседлать ее» - сказала она однажды, и занялась осознанными сновидениями. Вообще Магерит опережала его во всем. Она была умнее, талантливей, быстрее, смелее, циничней, популярней. Во всем, кроме одного: он был принцем, а она нет.
В строгом смысле слова это было не совсем так. Его родители были кронпринцем и кронпринцессой, так что право наследования у него было – косвенное – в порядке очереди, где-то пятым (после братьев). Но потом королем стал другой человек, а де Гарсиа потеряли свои права. Впрочем, он никогда и не рассчитывал на трон. Европа забита принцами без прав, потому что принцев всегда рождается больше, чем есть королевств. Кроме существования старших братьев, Кристиан Фредерик Эйрик де Гарсиа знал, что работа принцем – это, по сути, работа актером, играющим принца. А, кроме того, власть не лежит на троне. Как сказал однажды Старик:
– Запомни, мальчик, власть никогда не дается. Власть берут.
Потом он сказал совсем уж странную вещь:
– Я никогда не стремился стать тем, кем стал, но здесь - ты или берешь все в свои руки, или умираешь. Я бы хотел, чтоб однажды мне наследовали ты и Себастиан, но выбирать вам, мальчики.
Эйрику де Гарсиа было тогда двенадцать, и он промолчал, отложив ответ до тех времен,
Теперь, спустя тридцать лет, Себастиан Алоиз Карл де Гарсиа был мертв, а Франц Иоганн де Гарсиа спился. Эйрик же все еще оставался принцем – он был любимцем Старика, а кроме того, владельцем десятой доли семейного бизнеса. Власть не произрастает на троне, она лежит у его подножия.
13 лет назад
Снова колебалась завеса, и снова шевелился воздух у лица. Но больше это не было волнительной игрой, это было необходимостью и правилами игры – совсем другой игры.
Эйрик, Валентин и Марго – неразлучная троица. Но больше нет обсуждений, дискуссий и попоек, это больше ни к чему. Круг друзей сократился, вернее все, кто был «внешним» к их маленькому обществу, отпал.
Сны продолжались, но он научился с ними жить. Хуже было другое: Бог больше не слышал его. До того, как все началось, может, он и не был таким уж хорошим католиком, но, все же, примерно раз в месяц он бывал на мессе, несколько раз в год исповедовался и причащался. Он помнил чувства, которые когда-то испытывал в церкви, но они больше никогда не повторялись. Бог спал, Он больше не слышал его молитв и оправданий.
Валентин – теперь уже адепт гностицизма, объясняет это рассказами про Демиурга и эоны, и, кажется, он действительно верит в эту чушь. Но, к тому времени, Эйрик уже погрузился в церковную историю, историю западного средневековья и ранневизайтийский период. Прощайте, глубинный анализ и сказки о тамплиерах, розенкрейцерах, иллюминатах, столь любимые читающей публикой. Наступление New Age, движение Aggiornamento, секуляризация общества, теперь уже не только западного, рост суицидальных тенденций, аутоагрессия молодых, проявляющаяся в их поведении, их вкусах, их образе жизни, сокращение населения в странах Европы – все теперь укладывается в схему. Но говорить об этом не с кем: есть истерические издания, но они врут и, к тому же, они на другой стороне баррикад, есть Валентин – он не меняется. Спустя годы, он произносит те же речи о Кибеле-Артемиде, и все так же ревниво следует по пятам за ним и Марго. И Марго – она ни о чем не говорит, а, слушая Валентина, презрительно хмыкает. Ее интересует только власть.
И вновь шевелится воздух.
И отвращение охватывает его душу и в ужасе отшатывается он от того, что увидел там, познав пределы своей низости.
Ближайшие дни он оставляет Орден, добивается аудиенции у Старика и говорит с ним о Марго, Валентине, Ордене, себе. В итоге он добивается кое-чего, но эта сделка – вещь обоюдоострая.
Затем он оставляет прежние занятия и уходит в армию.
10 лет назад
Он стоит у гроба Рамоны и маленькой Анны. Слез нет.
5 лет назад
Разыскан след родных Рамоны. Это он обещал ей еще перед свадьбой и до сих пор не сумел исполнить. Из всей семьи сохранились отец, двоюродная тетка и младший брат. Он не может встретиться с ними лично, это слишком опасно. Возможно, так даже лучше. Но он делает так, что мальчик получает необходимую подготовку, находит работу во Франции и, через какое-то время, становится телохранителем Марго.
И проходит еще пять лет.